Четыре заблуждения о конфуцианстве. Яблоков И
Вместе с тем все исследователи-синологи определяют религию Китая как «Три учения» : конфуцианство (жу цзя), даосизм (дао цзя) и буддизм (фо цзя) .
Традиционно учебники религиоведения следуют приведенному перечислению и, следовательно, включают конфуцианство в сферу религии. Этот принцип использован и при составлении настоящей главы.
Руководствуясь признаками, присущими религиозному мировоззрению, которые были обозначены ранее во вводной главе, мы можем сделать вывод, что, несмотря на свой внешне светский характер, конфуцианство вполне соответствует основным критериям религиозного учения. Его содержание:
– относится к сфере духовной деятельности человека;
– предполагает переживания мистического характера, в результате которых внутреннее наполнение человеческой жизни должно быть гармонизировано;
– утверждает существование духовного мира в форме Неба (Тянь) и сонма предков;
– признает необходимость совершения ритуала, в частности – жертвоприношений, то есть содержит культовую практику.
Термин «конфуцианство» имеет европейское происхождение. В самой Поднебесной это учение известно под названием жу цзя , что буквально означает «учение мудрецов/мыслителей», или «школа ученых». Европейский же термин происходит от имени человека, оказавшего фундаментальное влияние на формирование учения.
Из сохранившихся исторических источников мы можем почерпнуть немало сведений о жизни и деятельности Конфуция. Правда, стоит отметить, что некоторые биографические данные едва ли могут рассматриваться как достоверные и носят, скорее, легендарный, мифологический характер.
Конфуций: сведения о жизни легендарного учителя
Конфуций – это латинизированный вариант имени Кун ФуЦзы (кит. «мудрец/ученый/философ [из рода] Кун»). Кун – фамильное, родовое имя, а собственное его имя было – Цю .
Время жизни Конфуция – это эпоха Чунь Цю (букв. «Вёсны и осени»), ознаменовавшаяся мощным политическим и социальным кризисом в Поднебесной и закатом государства Чжоу. Власть верховного правителя – Чжоуского Вана – крайне ослабела, патриархальные нормы взаимоотношений между людьми не соблюдались, вассальные царства вели постоянные войны друг с другом, внутри каждого удельного княжества шла борьба аристократов за власть.
Фактически государственная система Китая была на грани краха, и закономерным итогом этого кризиса должен был стать окончательный распад страны. В этих условиях многие представители знати утратили былое влияние и даже были вынуждены искать себе пропитание посредством частных уроков, преподавая традиционные китайские тексты. Одним из таких учителей и был основатель конфуцианства.
Происхождение и первые годы жизни
Философ происходил из древнего, но обедневшего и потерявшего политическое значение рода, который восходил к императорской династии Шан. Традиционно датой его рождения считается 551 год до н. э .
Его отец – Шулян Хэ – был чиновником княжества Лу, и на момент рождения сына ему было 63 года. Ситуация осложнялась тем, что мать новорожденного – Янь Чжэнцзай – была не законной женой Шулян Хэ, а лишь его 17-летней наложницей.
Когда Конфуцию исполнилось полтора года, он потерял отца. Мать, опасаясь притеснений со стороны вдов и близких родственников Шулян Хэ, покинула дом, где родился младенец, и переехала в Цюйфу (восточный Китай, провинция Шаньдун), где вскоре снова вышла замуж.
Конфуций рос в весьма стесненных условиях. «В детстве я был беден, поэтому приходилось заниматься многими презираемыми делами», – свидетельствовал позднее учитель .
Несмотря на это, он оставался жизнерадостным ребенком и любил исполнять обряды умершим предкам. Сам он в следующих словах описывал свой жизненный путь: «В пятнадцать лет я обратил свои помыслы к учебе. В тридцать лет я обрел самостоятельность. В сорок лет я освободился от сомнений. В пятьдесят лет я познал волю неба. В шестьдесят лет научился отличать правду от неправды. В семьдесят лет я стал следовать желаниям моего сердца и не нарушал ритуала» .
Вступление в брак
В 19-летнем возрасте Конфуций женился, однако, по всей видимости, в браке он не нашел счастья. По крайней мере, об этом мы можем судить из его собственных слов: «Трудно иметь дело только с женщинами и низкими людьми. Если с ними сближаешься, то они перестают слушаться. Если же от них удаляешься, то неизбежно испытываешь с их стороны ненависть» .
Имя его супруги неизвестно. Поздние источники сообщают нам, что она была родом из царства Сун. Она родила мудрецу сына и дочь. Потомки Конфуция проживают в Китае (на Тайване) и поныне и пользуются огромным уважением в обществе. Показательно, что сам учитель считал привязанность к домашнему очагу и семейному уюту недостойным настоящего мудреца и благородного мужа (цзюнь цзы ).
Впоследствии философ вел жизнь странника, часто переходя с места на место в поисках возможности для реализации своего учения. О его супруге ничего при этом не сообщается, из чего исследователи делают вывод, что фактически он оставил свою жену.
К моменту женитьбы Конфуций прекрасно освоил шесть искусств , или шесть канонов (лю и ), знание которых требовалось от всякого образованного человека того времени. Данный комплекс навыков включал в себя понимание ритуалов, музыкальную грамотность, умение стрелять из лука, управлять колесницей, считать и писать.
Начало карьеры
Государственная карьера Конфуция началась с того, что он занял место смотрителя амбаров у одного из местных феодалов, принадлежащих к роду Цзи. Затем он получил повышение по службе, став в том же аристократическом семействе смотрителем над скотом.
Уже тогда у него появляются и первые ученики.
Согласно легендарным сведениям, зафиксированным китайским историографом Сыма Цянь (ок. 135–86 гг. до н. э.) в его фундаментальном труде «Ши-цзи» («Исторические записки»), в довольно молодые годы Конфуций посетил с познавательными целями двор династии Чжоу, находившийся в городе Лои (современный Лоян). Там он встретился с архивариусом по имени Ли Эр , более известным как Лао-цзы . Они имели содержательный разговор, в результате которого оба собеседника остались в восхищении друг от друга, но сохранили убежденность в неправильности воззрений оппонента. Это неудивительно, если иметь в виду, что оба участника разговора стали в итоге духовными лидерами двух противоборствующих учений: конфуцианства и даосизма.
В частности, Лао-цзы сказал о своем собеседнике следующее: «Светлый и глубоко вникающий во все ум приближается к погибели, поскольку он любит обсуждать других. Тот, кто много знает и широко рассуждает, угрожает своему бренному существованию, поскольку он вскрывает зло в других людях» .
Около 517 года до н. э. правящая династия царства Лу была отстранена от власти другими аристократическими родами. Конфуций был вынужден вместе со своим патроном бежать в царство Ци. Здесь его принял новый правитель и, побеседовав, дал ему во владение удел Ниси, тем самым введя его в сообщество феодалов. Кроме того, государь назначил его на высокий пост при дворе. Однако вскоре мнение правителя поменялось – Конфуций был отстранен от должности и спустя два с лишним года после отъезда из родного княжества вынужден был вернуться в Лу.
Учительство
Здесь начинается продолжительный, длящийся почти полтора десятилетия период жизни Конфуция, когда он ищет возможность продолжить карьеру, однако его способности остаются невостребованными при дворе. В это время он активно занимается редактированием древних текстов, составивших впоследствии культурный хребет китайской цивилизации, и общается с многочисленными учениками.
Он ведет занятия в форме бесед и принимает в свою школу людей за весьма скромную плату – «три связки сушеного мяса» , но не отказывает в учительстве и тому, кто не имеет возможности заплатить даже такую цену. В результате среди его учеников оказываются не только представители аристократических фамилий, но и простолюдины. Таким поведением Конфуций подтверждает свою идею о том, что имя благородного мужа должно даваться не по происхождению, а по внутреннему состоянию человека – в соответствии с устроением его сердца.
Наконец, в 51 год Конфуций обрел долгожданную возможность применить на практике свое учение. В 501 году до н. э. правитель Лу – Дин-гун – назначил его начальником уезда Чжунду.
Всего лишь через год уезд пришел в цветущее состояние, и окрестные правители стали подражать Конфуцию в методах управления.
Видя успехи своего чиновника, правитель назначает его ответственным за организацию общественных работ (сяо сыкун ). Для упорядочения системы налогообложения учитель разделил все пахотные земли на пять категорий и установил нормы податей в зависимости от качества наделов. Иначе говоря, Конфуций реализовал на практике свою идею социально-экономической справедливости.
Государственная служба
Следствием положительных изменений стало назначение его на должность да сыкоу – чиновника, ответственного за расследование уголовных и политических преступлений. Еще через некоторое время Конфуций занял место ближайшего советника государя. Фактически он стал управлять всем царством Лу. Сбылась его мечта: он был теперь тем самым цзюнь цзы – благородным мужем, который являет преданность правителю и управляет государством на основании высших этических принципов.
Весной 499 года до н. э. состоялись переговоры на высшем государственном уровне между монархами государств Лу и Ци. Царство Ци было могущественной державой, однако Конфуций, являясь старшим сановником в свите своего монарха и соорганизатором встречи, сумел обставить дело таким образом, что по окончании переговоров более сильное царство – Ци – уступило Лу несколько спорных территорий. Едва ли подобный результат был достигнут исключительно силами главного советника, однако отрицать его заслуги также было бы неправильно.
Воодушевленный успехами, Конфуций стремится усилить власть государя, для чего предпринимает операцию по ослаблению вассальных городов-государств, требуя разрушить их крепостные стены и сдать оружие. Нельзя сказать, что попытка была полностью успешной, однако укреплению власти монарха данный проект, несомненно, способствовал.
К этому периоду деятельности учителя относится эпизод, оспариваемый последователями Конфуция, однако подтвержденный некоторыми свидетельствами, в частности – текстом Кун-цзы цзя-юй («Семейные речи Конфуция», или «Речи Конфуция для школы») – литературным памятником III века, приписываемым ученому-конфуцианцу Ван Су. Борясь за укрепление власти монарха, Конфуций столкнулся с политической оппозицией в лице представителей родовитой знати. Одним из таких людей был Шаочжэн Мао. Конфуций приговорил его к смертной казни только за то, что тот «питал злые и подлые умыслы» .
Государственная карьера Конфуция в качестве главного советника продолжалась всего лишь четыре года (с 501 по 497 год до н. э.) и оборвалась внезапно. К смещению учителя с государственной должности был причастен правитель княжества Ци. Историк Сыма Цянь описывает это событие в почти эпических тонах. Однако большинство специалистов считает эту историю соответствующей действительности.
«Тогда отобрали в Ци восемьдесят красивых девушек, нарядили в цветастые одежды, научили танцевать “канлэ” и, усадив в тридцать повозок, запряженных четверками коней, покрытых вышитыми попонами, направили в дар правителю Лу» . Правитель, увлеченный новой забавой, напрочь забросил государственные дела. После принятия подарка «три дня [в Лу] не прислушивались [к советам] об управлении, а после жертвоприношения Небу и Земле жертвенное мясо не было роздано дафу [высокопоставленный государственный чиновник в Древнем Китае. – Примеч. прот. О. К. ]. И тогда Кун-цзы ушел из столицы Лу» .
Иными словами, во время ритуальной раздачи жертвенного мяса участникам церемонии Конфуций был обойден вниманием. Это было грубейшим нарушением ритуала, оскорблением сановника и указанием на неуместность его пребывания на своей должности. Вероятно, фигура мудрого советника, обладающего высоким моральным авторитетом, не соотносилась с нравами монаршего двора – это хорошо понимали не только государь со свитой, но и сам философ.
Последние годы жизни: странствия, учительство, писательство
Начиная с этого момента 55-летний Конфуций начинает свое долгое странствие по Поднебесной, надеясь, что его мудрость будет востребована одним из правителей. На протяжении 14 лет он перемещается из города в город в сопровождении учеников, нигде не имея постоянного пристанища.
Скитания, полные скорбей, унижений и опасностей для жизни, завершились возвращением в родное царство Лу. К тому времени один из способнейших последователей мыслителя занял там высокое государственное положение и сумел расположить сердце властителя к своему учителю. За год до этого скончалась и супруга Конфуция, которой он тяжело переживал.
В родной стране Конфуций должности не получает, но организовывает частную школу, в которую за весьма скромную плату принимает людей вне зависимости от их происхождения. По свидетельству Сыма Цяня, «Конфуций учил Песням, Преданиям, ритуалам и музыке. Учеников у него было около трех тысяч, семьдесят два из них постигли полностью все шесть искусств, а тех, кто <...> усвоил учение, насчитывалось очень много» .
Наряду с преподаванием Конфуций занимается археографическими изысканиями и редакцией древних текстов. В частности, он усердно работает над следующими текстами:
– «И цзин» («Канон перемен», или «Книга перемен»); – «Шу цзин» («Книга истории», или «Книга документов»); – «Ши цзин» («Книга песен»); – «Ли цзи» («Записки о ритуале», или «Книга благопристойности»); – «Юэ цзи» («Записки о музыке», или «Книга музыки»). Перечисленные тексты стали основополагающими, ключевыми для всей китайской культуры, оказали определяющее влияние на формирование мировоззрения и национального характера жителей Поднебесной, а опосредованно – и на культуру других народов Дальнего Востока.
Вместе с тем мыслитель предпринимает и сочинительские труды. Он пишет «Чюнь цю» («Вёсны и осени») – летопись родного царства Лу с 722 по 479 год до н. э.
В 479 году до н. э. в возрасте 73 лет Конфуций умирает.
Похороны состоялись на берегу реки Сышуй, в них участвовал весь город. В соответствии с ритуалом и согласно древней традиции ученики построили хижины рядом с могилой наставника и жили в них, строго исполняя все траурные ритуалы на протяжении трех лет.
Духовное наследие и воспоминания современников
Впоследствии учениками Конфуция на основании воспоминаний его слов и поступков был создан знаменитый "Лунь Юй" («Беседы и суждения»). Этот текст является основным источником знаний о жизни и деятельности философа.
Следует сказать, что сам Конфуций не был пустословом. Согласно дошедшим до нас сведениям, он вполне соответствовал тому идеалу благородного мужа, который проповедовал.
Часто Конфуция называют реформатором, это и верно, и неверно. Верно в том смысле, что он действительно пересмотрел многие традиционные представления своего времени; неверно же в том отношении, что Конфуций никогда не ставил себе целью что-либо реформировать или тем более изобретать новое учение. Напротив, все его устремления были направлены к сохранению традиционных представлений и возрождению государственной жизни в духе древности.
В завершение описания фигуры Конфуция процитируем учеников, оставивших воспоминания об учителе, содержащиеся в десятой главе «Лунь Юй», которая носит характерное название «В своей деревне»:
«В своей деревне Конфуций казался простодушным и в речи безыскусным, а при дворе и в храме предков он говорил красноречиво, хотя и мало».
«В ожидании аудиенции, беседуя с низшими чинами, он казался ласковым, в беседе с высшими чинами – твердым». «Он не садился на циновку, постланную криво». «Когда был на пиру в своей деревне, то уходил с него лишь после стариков».
«Когда у него сгорела конюшня, Учитель, вернувшись от князя, спросил: “Никто не пострадал?”. О лошадях не спросил». «Если князь приказывал ему явиться, то шел, не дожидаясь, когда для него запрягут коней».
«Когда умирал его друг, которого некому было похоронить, он говорил: – Я похороню».
Ключевые тексты конфуцианской традиции
Как было сказано ранее, Конфуций занимался археографическими исследованиями, а также редакцией древних текстов. Он стремился упорядочить их и привести к единому варианту.
В результате сложился так называемый конфуцианский канон , обозначаемый термином Лю И . Этот термин, как говорилось выше, был известен и до рождения философа и буквально означал «шесть канонов», или «шесть искусств». Под ним понимались практические навыки, которыми должен был обладать всякий аристократ. Однако в более поздние эпохи термин обозначает уже определенный набор текстов, связанных с личностью основателя конфуцианства.
– И цзин – «Канон Перемен» – книга, использовавшаяся при гадании. В ней содержится 64 символа-гексограммы, каждой из которых соответствует глава с толкованием. В свою очередь каждая гексограмма состоит из шести элементов – линий – целых или разорванных. Совокупность всех возможных комбинаций этих элементов как раз и дает число 64. Каждая статья описывает некий тип жизненной ситуации и перспективы ее развития. Вероятно, в данном случае мы имеем дело с попыткой описать все многообразие явлений Вселенной при помощи двоичного кода;
– Ши цзин – «Книга песен». Сюда вошли: a) народные песни; б) оды и гимны, употреблявшиеся при дворе императора; в) ритуальные песнопения. Последователи Конфуция считали, что он изъял отсюда песни, связанные с любовными чувствами;
– Шу цзин – «Книга документов» / «Книга истории». Книга содержит мифологические сведения о начале истории Китая, описывает эпоху легендарных императоров древности, тем самым задавая парадигму общественно-политических отношений;
– Ли цзи – «Записи о ритуале». Описание древних установлений, порядков и ритуалов;
– Юэ цзин – «Книга музыки». Эта книга, к сожалению, не сохранилась, и потому впоследствии конфуцианский канон включал себя не шесть, а пять канонов, так называемое «Пятикнижие» (У Цзин );
– Чунь цю – «Вёсны и осени» – летопись родного для Конфуция княжества Лу (с 722 по 479 год до н. э.), составленная, по преданию, самим учителем.
В эпоху Сунь (X-XIII вв. н. э.) в канон вошло также так называемое «Четверокнижие» (Сы шу ), которое включало в себя:
– Лунь Юй – «Беседы и суждения» – запись бесед Конфуция с учениками. Здесь также содержатся сведения о жизни самого философа;
– Чжун юн – «Учение о середине и постоянстве» – трактат этического характера. Книга выделилась в самостоятельный текст из «Записей о Ритуале» (Ли цзи). Автором считается Цзы Сы – внук Конфуция;
– Да сюэ – «Великое учение» – текст, также выделенный из «Ли цзи». Является этико-политическим манифестом конфуцианства. Авторство невозможно установить с точностью; по традиции, книга приписывалась ученику Конфуция Цзэн Цзы;
– Мэн цзы – книга, названная по имени выдающегося конфуцианского философа Мэн цзы (372–289 гг. до н. э.). В трактате обосновывается идея изначальной доброты человеческой природы (син шань ). Способом выявления этой доброты предлагается считать следование конфуцианской практике.
Учение Конфуция
Конфуцианская метафизика
Представления Конфуция о духовном мире являются в основном отражением тех религиозных представлений, которые господствовали в Китае в его время. В отношении религии, как и во всех остальных принципиальных вопросах, мудрец придерживался своей универсальной формулы: «Я передаю, но не создаю, я верю в древность и люблю ее» .
Показательно, что вся полнота учения представлялась Конфуцием своим ученикам как Вэнь («традиция», «культура»), то есть совокупность базовых норм, задающих матрицу бытия как отдельного человека, так и всего общества.
Такой подход вполне объясняет, почему «учитель не говорил о чудесах, силе, беспорядках и духах» .
Вместе с тем Конфуций с уважением относился к обрядам, целью которых было воздействие на духовные сущности. «Когда в его деревне изгоняли демонов поветрий, он стоял на восточной лестнице в парадном одеянии» .
Во время посетившей его болезни мудрец свидетельствовал о себе: «Я уже давно обращаюсь с молитвой к духам» .
Однако Конфуций предпочитал хранить осторожность, когда его вопрошали о духовных или таинственных предметах.
Вместе с тем Конфуций указывал на необходимость почитания Неба (Тянь ) посредством жертвоприношений и настаивал на познании его воли (мин ), которая должна быть определяющей в жизни всякого достойного человека – благородного мужа (цзюнь цзы ).
Гносеологические основания конфуцианской этики
Термин "мин" , хорошо известный еще в древности, получает дальнейшую разработку в трудах Конфуция. Чаще всего его переводят как "судьба" , «Мандат Неба» или "Воля Неба" .
По мнению Конфуция, человек не способен изменить волю Неба. Однако он обязан знать, чего Небо хочет от него. При этом данное знание соотносилось не с личностью конкретного человека, а с его социально-политическим статусом. Попросту говоря, Небо желает, чтобы каждый член общества и каждый гражданин государства действовал в соответствии с определенными ему обязанностями.
Очевидно, что поступать в соответствии с требованиями своего долга далеко не всегда просто, более того, далеко не всегда подобные поступки приносят очевидную пользу человеку.
Конфуций вполне осознает это и настаивает на том, что в идеале следует поступать «как должно», «как правильно», не заботясь о последствиях.
Знание "Тянь Мин « (букв. «воли Неба») необходимо каждому человеку, стремящемуся к совершенству. Конфуций утверждал: «Не зная воли [неба], нельзя стать благородным мужем» .
Знание Мин дает обладающему им важнейшее преимущество – свободу от колебаний и постоянных сомнений, так часто терзающих человека. Ведь зная Мин, человек действует, не боясь проиграть. Его действие теперь оценивается не по конечным, практическим, утилитарным результатам, а по соответствию его личному долгу.
В итоге человек освобождается как от жажды победы, так и от парализующего страха поражения. Он пребывает во внутреннем покое, полностью сознавая, что действует так, как должен. Учитывая сказанное, можно понять, почему Конфуций говорил: «Благородный человек всегда счастлив, низкий человек всегда удручен» .
В результате подобного подхода в конфуцианстве была сформулирована концепция «действия без цели» . Для того чтобы проиллюстрировать указанное положение учения, обратимся еще раз к биографии самого Конфуция.
В «Лунь Юй» есть примечательный эпизод, в котором один из оппонентов учителя (вероятно, сторонник даосской традиции) высмеивает философа, называя его тем, «кто продолжает делать то, в чем, как он знает, ему не достичь успеха» . Сам факт того, что последователи Конфуция записали и сохранили данный эпизод, говорит о том, что главным в действиях мудреца является не успех, а правильность исполняемых действий.
Именно поэтому в другом месте один из ближайших учеников философа, возражая своему оппоненту, говорит: «Для благородного мужа служба – это выполнение своего долга, даже когда уже известно, что путь не может быть осуществлен» .
Вся жизнь Конфуция была осуществлением этого принципа. Он путешествовал многие годы, проповедуя свое учение в эпоху государственной раздробленности и политического хаоса, не заботясь при этом о том, будет ли услышан его голос. Он говорил о своем служении: «Если мое учение проводится в жизнь, на то воля [неба], если мое учение отбрасывается, на то воля [неба]» .
«Благородный муж» как исполнитель Воли Неба
Итак, знание и следование Воле Неба для Конфуция являются отличительными чертами того, кого он называет «благородным мужем " (Цзюнь цзы – букв. «Сын правителя»). Понимание этого термина весьма важно для восприятия всего конфуцианского учения.
Цзюнь цзы – это образцовая личность, которую Конфуций предлагал в качестве нравственного ориентира своим последователям. Этот идеал он пытался осуществить в своей жизни, хотя сам себя прямо так не называл.
В основании учения о благородном муже лежит идея неразрывной связи, соотнесенности личного нравственного самосовершенствования и общественной/государственной деятельности. Главной целью деятельности таковой личности является создание идеального государства времен древних императоров Яо и Шунь. Конфуций настаивает, что только высоконравственный, совершенный человек может заниматься государственной деятельностью.
Противоположностью Цзюнь цзы является «низкий человек» – сяо жэнь (букв. «маленький человек»). «Низкий человек» – это собирательный отрицательный образец, пример того, как не следует поступать, чего следует избегать. Сяо жэнь – полная противоположность благородного мужа, его нравственный антипод. Это личность, не желающая выполнять воли Неба, во всем ищущая свою мелкую выгоду, неспособная сохранять достоинство в трудных ситуациях.
Интересно, что благодаря влиянию конфуцианской морали на национальное сознание купцы в Китае стояли на иерархической лестнице ниже крестьян.
Основные добродетели «благородного мужа»
Последователи Конфуция, пытаясь систематизировать учение основателя традиции, сформулировали принцип «пяти постоянств» (У чан ) благородного человека.
Под постоянствами понимаются добродетели: – Жэнь («гуманность»), – И («справедливость»), – Ли ("ритуал"),
– Чжи («разумность»), – Синь («искренность»). Рассмотрим подробнее содержание каждой добродетели.
Главная добродетель благородного человека – Жэнь . Это понятие переводят чаще всего как «гуманность» или «человеколюбие» , иногда же описательно – «любовь к людям» .
Сам Конфуций довольно просто объяснял, что такое Жэнь :
«Фан Чи спросил о человеколюбии [т. е. о «Жэнь». – Примеч. прот. О. К. ]. Учитель ответил: – Это значит любить других» .
Конфуций считал, что гуманность присуща природе человека. Ее легко обнаруживает всякий, кто захочет действовать с любовью к людям. Он свидетельствовал: «Разве человеколюбие далеко от нас? Если я хочу быть человеколюбивым, человеколюбие приходит» . к людям должна быть стержнем мотивации поступков благородного мужа.
Фундаментальное значение гуманности у Конфуция видно из того, что «термин «человек, исполненный Жэнь» становится синонимичным с термином «добродетельный человек"" .
Только гуманность может стать основанием для созидания духовно крепкого, нравственно здорового общества, будь то вся нация или одна семья. Конфуций учил: «Не делай другим людям того, чего не желаешь себе, и тогда и в государстве, и в семье к тебе не будут чувствовать вражды» .
В «Да сюэ» читаем: «Не используй того, что ненавидишь в высших, для использования низших. Не используй того, что ненавидишь в низших, на службе высшим. Не используй того, что ненавидишь в тех, кто впереди, для того, чтобы опередить тех, кто позади. Не используй того, что ненавидишь в тех, кто позади, для того, чтобы следовать за теми, кто впереди. Не используй того, что ненавидишь справа, для того, чтобы показать слева. Не используй того, что ненавидишь слева, для того, чтобы показать справа. Это называется принципом применения меры» .
Социальными формами человеколюбия являются чжун («преданность другим», в первую очередь – старшим) и шу («великодушие» к людям, то есть забота о них). В связи с этим весьма показателен следующий отрывок из «Лунь Юй»:
«Учитель сказал: – Мое учение пронизано одной идеей. Цзэн-цзы воскликнул: – Истинно так! Когда учитель ушел, ученики спросили: – Что это значит? Цзэн-цзы ответил: – Основные принципы учителя – преданность [государю] и забота [о людях], больше ничего» .
Только тот, кто любит других, способен выполнить свой долг в обществе, быть справедливым и поступать правильно.
Мы подошли ко второй важнейшей конфуцианской добродетели – И . И чаще всего переводят как «справедливость» , хотя, судя по употреблению термина в текстах конфуцианской традиции, его, скорее, следовало бы перевести как «правильность», «социальное долженствование», «следование своему призванию», «готовность исполнять долг» .
Проще говоря, И – это категорический императив, предписывающий человеку делать в обществе то, что он должен, независимо от того, будет ли это действие успешным и выгодным для человека. Если же он действует ради выгоды, то это действие несправедливо по сути, хотя внешне и может выглядеть таковым.
Закономерно при этом, что само понятие выгоды ли носит в конфуцианстве резко отрицательный характер и противостоит в этическом смысле справедливости (И ). Конфуций говорит: «Благородный муж знает только долг, низкий человек знает только выгоду» .
Ли – термин, обозначающий ритуал. Однако это ритуал не просто в значении церемонии, но и некая нормативность всех сторон жизни человека и общества, этикет в европейском понимании этого слова, но основанный не столько на правилах приличия и устоявшихся формальных обычаях, сколько на религиозном восприятии ритуала как единственно правильного способа организации жизни в любых ее проявлениях. Ритуал, таким образом, отражает приведенные выше категории, то есть учит человека справедливости, следованию долгу и выявляет гуманность его внутренней природы.
Чжи («разумность» или «мудрость») – категория, ценимая не только в конфуцианстве. В данном случае очевидно, что мудрость означала среди прочего осознание правильности учения Конфуция и готовность следовать ему.
Синь («искренность», «чистосердечие») – добродетель, служащая коррелятом к ритуальности, призванная способствовать насыщению обряда и государственно-общественного служения живым содержанием, верной эмоциональностью и помогающая человеку внутренне утвердиться в своих трудах на благо других. Совершение обрядов, а равно и выполнение своего долга только тогда будет правильным, если оно основано на непринужденном и нелицемерном стремлении поступать в соответствии с принципами гуманности и справедливости.
Этика социально-политических отношений в конфуцианстве
Конфуций рассматривал всякое сообщество, будь то двор правителя, отдельное княжество или вся Поднебесная, как структуру, являющуюся аналогом семьи. Именно семья задает, по его мнению, парадигму отношений между всеми членами любого сообщества.
Позднее в конфуцианстве была сформулирована концепция, получившая название У лунь – пяти вариантов (видов) человеческих взаимоотношений:
– между отцом и сыном (цинь) ; – между правителем и подданным (и ) ; – между мужем и женой (бе) ; – между людьми разного возраста (сюй) ; – между друзьями и компаньонами (синь) . Пять постоянств соотносились с «Тремя устоями» (Сань ган) .
Под ними понимались три формы повеления (подчинения): – государя и подданного (властителя (начальствующего) и подчиненного); – отца и сына (старшего по возрасту (по положению) и младшего); – мужа и жены. В основе всех вышеперечисленных типов отношений лежит принцип сяо – «сыновней почтительности» . Поскольку семейные отношения проецировались вообще на все сферы жизни человека, то предполагалось, что без сяо не может быть правильной ни семейной, ни общественно-государственной жизни.
Концепция общественно-государственной реформы
Для Конфуция было очевидно, что реальное положение вещей далеко от проповедуемых им идеалов. Неизбежно должен был возникнуть вопрос: как можно исправить сложившуюся ситуацию? Этот вопрос, носящий теоретический характер, задает в «Лунь Юй» один из учеников Конфуция:
«Цзы-лу спросил: “Вэйский правитель намеревается привлечь вас к управлению государством. Что вы сделаете прежде всего?”
Учитель ответил: “Необходимо начать с исправления имен”.
Цзы-лу спросил: “Вы начинаете издалека. Зачем нужно исправлять имена?”
Учитель сказал: “Как ты необразован, Ю! Благородный муж проявляет осторожность по отношению к тому, чего не знает. Если имена неправильны, то слова не имеют под собой оснований. Если слова не имеют под собой оснований, то дела не могут осуществляться. Если дела не могут осуществляться, то ритуал и музыка не процветают. Если ритуал и музыка не процветают, наказания не применяются надлежащим образом. Если наказания не применяются надлежащим образом, народ не знает, как себя вести. Поэтому благородный муж, давая имена, должен произносить их правильно, а то, что произносит, правильно осуществлять. В словах благородного мужа не должно быть ничего неправильного”» .
Идея исправления имен (Чжэн мин) – это требование соответствия внешнего положения и внутреннего содержания личности. Говоря иначе, формальный статус человека должен соответствовать его поведению, словам и поступкам.
При этом предполагается, что каждое имя является отражением природы вещи и потому должно быть реальное согласие между ними. В противном случае вещи и люди перестают соответствовать своему наименованию, что грозит хаосом всякому сообществу.
Соответствие человека его социальному статусу (а в категориях Конфуция – «имени») означало в метафизическом плане следование своему дао .
Если человек не следует своему дао , его имя должно быть изменено. Он должен быть лишен имеющегося статуса и наделен иным, соответствующим его душевному состоянию и поступкам.
Применительно к положению государя это означало возможность утери им Небесного мандата и, как неизбежное следствие, – гэ мин – государственного переворота.
С определенными оговорками подобный подход применим к каждому из членов общества. Именно поэтому Конфуций говорит: «Государь должен быть государем, сановник – сановником, отец – отцом, сын – сыном» .
Всякое имя (государь, сановник, отец, сын) подразумевает определенные обязанности. Поэтому носители имен, указывающих на положение человека в обществе или семье, должны исполнять свой долг, на который это имя указывает.
Конфуцианская ритуальная практика
В соответствии с традиционными китайскими представлениями земной мир не имеет существенных отличий от мира небесного и является его отражением. Это стало как причиной сакрализации власти государя, так и причиной сближения административных обязанностей чиновничества с жреческими функциями.
На государственном уровне существовало даже специальное ведомство, следившее за правильностью и своевременностью отправляемых обрядов – Департамент церемоний , входивший в число шести высших органов управления в империи.
Показательно также, что существовала даже практика жалования божествам почетных титулов.
Ритуал являлся актом проецирования небесной реальности на дольний мир и вместе с тем приводил жизнь людей в соответствие с горним, божественным порядком. Отсутствие же ритуала означало разрыв с Небом и вообще с сакральностью бытия и, как следствие, – анархию и полную деградацию всякого человеческого сообщества.
Основная цель главных государственных ритуалов – обеспечение благоденствия и процветания общества, что немыслимо без правильного внутреннего устроения его членов. Соответственно, ритуал, устанавливая связь с божеством, одновременно выполнял нормирующую и гармонизирующую роль применительно к каждому его участнику. Обрядовые действия назидали человека и указывали ему на его место в социуме, призывая тем самым к следованию своему дао .
Неслучайно именно поэтому в конфуцианском Китае чиновник, проявивший нерадение в исполнении своих ритуальных обязанностей, подлежал суровому наказанию.
Ключевым элементом ритуалов были жертвоприношения. Формально их можно разделить на несколько разрядов:
1 . Великие жертвоприношения (да сы) совершались самим императором. Объектами культа выступали Небо, Земля, предки императора и духи злаков (шэ цзи).
2 . Средниежертвоприношения (чжунсы) такжебылиуделом императора, а поклонение при этом совершалось Солнцу, Луне, Юпитеру (по положению которого высчитывались календарные даты), духам неба и земли, покойным императорам предыдущих династий, божественному покровителю земледелия Шэн нуну, а также Лэй цзу – покровительнице шелководства. Последнему божеству жертвы приносила императрица. Кроме того, по образцу столицы в крупных городах также проходили аналогичные богослужения.
3 . Малыежертвоприношения (сяосы) совершалисьнаместах силами чиновничества и не предполагали участия императора.
4 . Жертвоприношения в связи с катаклизмами (наводнением, эпидемией, голодом и т. д).
Отдельным видом ритуалов были жертвоприношения в честь самого Конфуция. Его культ входил в число отправляемых императором. Существовали и священные места, связанные с жизнью и деятельностью учителя. В масштабах всего государства он почитался как покровитель науки и учения.
Кроме того, существовали местные культы с жертвоприношениями на могилах почитаемых людей, оставивших о себе добрую память. Примечательно, что, согласно древней китайской традиции, ритуал траура сына по покойному родителю предполагал строгую аскезу в течение трех лет, а также проживание в особой хижине, установленной подле могилы покойного.
Традиционные чинопоследования состояли из двух этапов: демонстрации объекту поклонения жертвенных даров и самого акта передачи их через сожжение на специальном алтаре.
В качестве жертвенных предметов использовалась пища или предметы бытового характера, а сожжение означало перенос их на иной уровень бытия. Все обряды, как правило, сопровождались музыкой, для чего в храмах часто хранились специальные инструменты, используемые особыми оркестрами в случае необходимости.
Отдельной темой, связанной с государственной обрядностью, являются ритуалы кэ цзюй , совершавшиеся в рамках проведения экзаменов на занятие административной должности, а также сопровождавшие вступление чиновника в должность, а равно и его отставку.
Конфуцианство в истории Китая
В 478 году до н. э., то есть уже через два года после смерти Конфуция, на его родине в Цюйфу был построен храм в его честь. Позднее храмы появляются и в других городах (Пекине, Шанхае).
Почти сразу после кончины учителя его последователи разделились на несколько направлений. Наиболее значительными последователями и интерпретаторами учения Конфуция стали Мэн Цзы (372–289 гг. до н. э.) и Сюнь Цзы (ок. 313–238 гг. до н. э.) – авторы двух одноименных трактатов.
Уже в эпоху своего становления конфуцианству пришлось выдержать суровую конкурентную борьбу за влияние на государство и общество с альтернативными учениями: даосизмом, моизмом и легизмом . Это период так называемого «раннего конфуцианства» .
Император Цинь Шихуанди (246–210 гг. до н. э.) провозгласил легизм официальной идеологией. Конфуцианству же была объявлена настоящая война: последователи Конфуция лишались должностей, священные тексты уничтожались (известные ныне трактаты были восстановлены по памяти во II веке до н. э.). Самым драматическим эпизодом противостояния стала казнь 460 ученыхконфуцианцев, погребенных заживо.
В эпоху династии Хань (206 г. до н. э. – 220 г. н. э.), которая пришла на смену династии Чжоу, начинается общенациональное почитание Конфуция. Ему совершают поклонение сами императоры, приносятся жертвоприношения в его честь, в школах призывают в молитвах его имя. Он считается божеством, предвидевшим существование царствующего дома и в своем труде «Вёсны и осени» зашифровавшим политический идеал, реализованный на практике правящей династией (Хань).
Делаются попытки творческого осмысления древних идей в контексте новых политических реалий. В результате конфуцианство становится полноценной мировоззренческой системой и получает статус государственного учения. В современной синологии этот вид учения именуется «классическим конфуцианством» .
В I веке н. э. при покровительстве императора осуществляется огромная работа по унификации канона, формируется официальный культ Конфуция, создается система экзаменов кэ цзюй , позволившая закрепить сакральный статус конфуцианских текстов и создать систему социальных лифтов, действовавшую на протяжении двух тысячелетий.
Экзамены предполагали среди прочего демонстрацию знаний (фактически – наизусть) канонических трактатов и владение «Шестью искусствами» (см. выше), в частности, умения метко стрелять из лука и писать стихи. Экзамены имели трехступенчатую структуру, начинались в провинции и заканчивались в столице. Выдержавший все испытания занимал искомую административную должность. Формально так было до начала XX века .
В эпоху династии Тан (618–907) конфуцианство столкнулось еще с одним конкурентным учением – буддизмом. В результате попыток дать адекватный ответ на вызовы, брошенные новой религией, во многом благодаря трудам ученого Хань Юя (768–824) появилось «неоконфуцианство» .
В XIX веке учение пережило еще один кризис по причине столкновения с западной культурой. В этот период появляются новые трактовки конфуцианства, в том числе нацеленные на синтез с идеями, рожденными в недрах европейской цивилизации.
В XX веке на основной территории Китая установился коммунистический режим. Коммунисты с уважением относились к личности Конфуция, осознавая, что идеи учителя, пропитавшие жизнь простого народа, в том числе крестьянства, невозможно игнорировать на путях управления новым государством.
Ситуация изменилась в эпоху реформ Мао Цзэдуна . Проводимая им «культурная революция» (1966–1976) апеллировала к идее прогресса. Конфуцианство же было объявлено препятствием на пути к светлому будущему.
Тем не менее учение Конфуция преодолело и этот сложный период, и в 1970–1980 годах, в эпоху социально-политических реформ Дэн Сяопина , конфуцианство вновь стало заметной духовной силой, в значительной степени влияющей на общественное сознание современного Китая.
Литература
Васильев П. С. Культы, религии, традиции в Китае. М., 1970.
Глаголев С. С. Религии Китая. М., 1901. Древнекитайская философия. Собрание текстов в 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1972.
Конфуций. Лунь юй. Изречения / Конфуций. М.: АСТ-Астрель, 2011.
Малявин В. В. Китайская цивилизация. М.: Дизайн. Информация. Картография; Астрель; АСТ, 2001.
Малявин В. В. Конфуций. М., 1992.
Переломов Л. С. Конфуций: жизнь, учение, судьба. М.: Наука, 1993.
Переломов Л. С. Конфуций и конфуцианство с древности по настоящее время (V в. до н. э. – XXI в.). М.: Стилсервис, 2009.
Фэн-Ю-Лань. Краткая история китайской философии. СПб., 1998.
На юго-востоке современной провинции Шаньдун, среди бескрайних рисовых полей и бесчисленных курганов, где захоронено не одно поколение китайцев, расположился древний городок Цюйфу. Там в 551 г. до н.э. в небольшом княжестве Лу родился и жил выдающийся мыслитель древнего Китая, известный в европейской литературе под именем Конфуций. По-китайски он зовется Кун Фу-цзы, где цзы означает "учитель". Биография Конфуция дошла до нас в подробностях, хотя в ней трудно отделить выдумку от реальных фактов.
Конфуций родился в семье мелкого чиновника. Рано потеряв отца, он остался на попечении матери. Семилетнего мальчика отдали в школу, где он проучился десять с большим прилежанием, проявив совсем не детскую приверженность к ритуалу и обрядам, занявшим впоследствии такое видное место в его учении. Он охотно подражал взрослы м в совершении домашних жертвоприношений в кумирнях. Как сообщают его биографы, в возрасте 19 лет Конфуций женился и был определен на должность хранителя хлебных амбаров.
Довольно долго прослужив на различных должностях у правителей нескольких княжеств, он, ничего существенного не добившись, оставил чиновничью карьеру и занялся проповедью своих этико-политических взглядов. Философ разъезжал по княжествам, подавая советы их правителям, как разумнее управлять подданными.
В официальной литературе Конфуций изображался примерным сыном и ревнителем старинных обычаев, благоразумным и неутомимым служакой, лучшим знатоком древности. Конфуций, видимо, и сам считал себя человеком, усвоившим всю мудрость былых времен. Он стремился предстать перед глазами современников в качестве хранителя и толкователя древних традиций. Мудрец ревниво оберегал свою славу поборника и обновителя заветов старины, преданных забвению или утративших свой внутренний смысл.
Его проповеди пользовались популярностью в стране, особенно среди служилого чиновничества. Все, кто жаждал обогатиться знаниями, становились его учениками. Их, по преданию, насчитывалось три тысячи. Это были люди из различных княжеств, разных возрастов и занятий, навещавшие мудреца для назидательных бесед. Особенно близкими к Конфуцию, как сообщают источники, были 72 ученика, из которых находились при нем почти безотлучно.
До 66 лет Конфуций путешествовал по стране, проповедуя свое учение, а затем вернулся в родной уезд Лу, из которого уже не выезжал до самой смерти.
Умер Конфуций в возрасте 72 лет, в 479 г. до н.э. в Цюйфу. На месте дома, где жил Конфуций, был построен храм, который затем неоднократно перестраивался и расширялся. Так был создан ансамбль храмовых зданий, а место погребения мудреца и его учеников превращено в пантеон.
Храм и пантеон Конфуция и его учеников, занимающий более 20 гектаров, представляет собой целый ансамбль зданий, разделенных квадратными дворами и насаждениями. Там много каменных и деревянных ворот с поучительными надписями такого рода: "Ворота, ведущие к святости", "Ворота высшего совершенства", "Ворота добродетели, равно служащей Небу и Земле" и т.д. У ворот установлены каменные статуи львов и мифических чудовищ, охраняющих храмы от злых духов.
Главное здание храма называется Дворец высшего совершенства (Дачандянь). Здесь, в центре зала, находится статуя Конфуция, сидящего со сложенными руками - в них дощечка для записей, с которой мудрец отправлялся на доклад к правителю. На пьедестале имеется подпись следующего содержания: "Самый святой, одаренный даром предвидения мудрец Конфуций - место успокоения его духа". Справа и слева от статуи Конфуция размещены скульптурные изображения его наиболее известных учеников и последователей. На переднем плане стоят жертвенные столы с курительницами и подсвечниками.
Рядом с храмом и усыпальницей было построено подворье потомков Конфуция, в котором много веков, вплоть до 1949 г. жили в довольствии и полном благополучии его родичи.
В 555 г. был издан императорский указ о возведении в каждом городе храма в честь Конфуция и о регулярных жертвоприношениях в этих храмах. Вначале на главном алтаре таких храмов стояли поминальные таблички с именем Конфуция. Затем таблички были заменены скульптурами. Храмы Конфуция, возведенные в городах, представляли собой небольшой дворик с двумя помещениями для жертвенных предметов, ритуальный утвари и омовений. Двор окружала красная кирпичная стена с парадным входом. Главный храмовый зал предназначался для чествования самого Конфуция, а в пристройках находились поминальные таблички или статуи его учеников и последователей. На воротах храмов висела стереотипная надпись: "Учитель и пример для 10 тысяч поколений, равный небу и земле". В городских храмах Конфуция совершали обязательные поклонения и жертвоприношения претенденты на получение ученых степеней и чиновничьих должностей.
При династии Тан Конфуцию был присвоен почетный титул - "первый святой". При династии Сун был установлен обряд поклонения на могиле мудреца. Позднее он даже был удостоен титула "наставник государя". При династии Мин его называли "совершеннейшим, мудрейшим, прозорливейшим, доблестнейшим учителем", "великим учителем нации".
Дважды в год, весной и осенью, императоры последних династий чествовали древнего мыслителя в пекинском храме Конфуция. Император и сановники, принимавшие участие в чествовании, несколько дней перед церемонией соблюдали пост. В день церемонии они приходили в храм, совершали омовение, облачались в жертвенные одежды и затем приносили жертвы, произнося слова восхваления. Во время таких церемоний играла музыка, исполнялись песни и ритуальные танцы.
Конфуций жил в смутное и сложное время, когда Китай потрясали внутренние распри и войны. Династия Чжоу, основанная в XII в. до н.э., переживала период междоусобиц. Китай оказался разделенным на княжества, которые лишь номинально объединяла централизованная власть, сосредоточенная в руках правителя. Князья вели между собой нескончаемые войны, стараясь расширить свои владения за счет соседей. Народ страдал от непосильных налогов, поборов и военных контрибуций.
Выступая против распрей между князьями, Конфуций призывал к объединению раздробленного в то время Китая путем подчинения князей моральному авторитету правителя династии Чжоу. Но в то же самое время морально-эстетические нормы поведения, выработанные Конфуцием, должны были ограничить верховную власть правителя, пресечь деспотические формы правления. А это соответствовало интересам наследственной аристократии.
Убежденный, подобно многим его современникам, что правители забыли высокие принципы, которыми руководствовались древние императоры и князья, Конфуций поставил себе целью воскресить эти принципы, тем самым вернуть монархам утраченный престиж и влияние, улучшить нравы и сделать народ "счастливым".
Средствами в борьбе с общественным злом Конфуций избрал проповедь и личный пример. Он полагал, что если ему удастся убедить в истинности своего учения одного из князей, то его примеру последуют другие князья, и таким путем добрые нравы распространяться по всему Китаю.
Конфуций видел, что в обществе существует социальное неравенство, деление людей на высших и низших, богатых и бедных. Но как покончить с несправедливостью на земле? Согласно учению Конфуций, этого можно достичь путем морально-эстетического воспитания людей, независимо от социального положения, путем внутреннего совершенствования личности. Если угнетатель и угнетенные, эксплуататор и эксплуатируемые, монарх и его подданные будут придерживаться установлению морально-этических принципов, на земле, по Конфуцию, восторжествует справедливость.
Социальные проблемы Конфуций и его последователи пытались решать не экономическими средствами, а с помощью морализаторских поучений и строжайшего соблюдения этических догм. Широкое распространение среди конфуцианцев получило такое утверждение: "Умереть с голоду - событие маленькое, а утратить мораль - большое".
Конфуций и его последователи обожествляли власть государя. Он считался не только "уполномоченным" Неба на земле, но и посредником между миром людей и миром духов и божеств. Только он имел право непосредственно от имени всего народа обращаться к Небу и в его честь совершать обряды и приносить жертвы.
Являясь священной особой, император нес ответственность за свои поступки только перед Небом, которое вручило ему престо ли власть. Когда он бывал справедлив и заботился о благе своих подданных, Небо посылало всему народу благоденствие; когда же монарх бывал несправедлив, страну постигали голод, чума, войны и народные смуты - так Небо наказывало правителя за дурное правление.
Придворные астрономы вели постоянное наблюдение за "волей Неба", чтобы распознать "небесные предзнаменования" - затмения солнца и луны, бедствий и т.д. Сообщая о подобных "небесных предзнаменованиях", конфуцианцы оказывали соответствующее моральное давление на правителей, а последние, дабы не вызвать "гнева Неба", должны были совершать жертвоприношения и исправлять свои ошибки.
Какими же качествами должен обладать император, кто может послужить идеалом, кому он может подражать? Конфуций создал такой идеальный образ, который назвал "совершенным" или "благородным" человеком (цзюньцзы). "Совершенный человек" должен обладать двумя важнейшими достоинствами: гуманностью и чувством долга. Под гуманностью Конфуций понимал скромность, справедливость, сдержанность, бескорыстие, любовь к людям. Такими качествами, полагал он, обладали только древние мудрецы. Чувство долга - это сумма моральных обязательств, которые добродетельный человек накладывает на себя сам.
"Совершенный человек" наделялся качествами честного и искреннего, прямодушного и бесстрастного, все видящего и понимающего, осмотрительного в речах и осторожного в делах. Он должен быть безразличен к еде, богатству, жизненным удобствам. Всего себя он обязан посвятить высоким идеалам: служению людям, поискам истины. Такой человек, являясь воплощением морального и этического совершенства, призван служить образцом поведения для других людей. Ему обязаны подражать все жители Срединного государства. По убеждению Конфуция, правителем государства мог быть только "совершенный человек".
Если качества "совершенного человека" воплощаются в правителе, то с кого же он сам должен брать пример? Идеальными правителями Конфуций считал трех легендарных китайских императоров - Яо, Шуня и Юя, период царствования которых принято было называть золотым веком китайской истории. Своей славой они обязаны Конфуцию и его ученикам.
В период цинской династии конфуцианство было возведено в ранг официальной и единственной идеологии.
Став идеологией господствующего класса, конфуцианство на протяжении многих веков служило моральным обоснованием дикой деспотии. Маньчжуры, завоевав Китай, не отвергли конфуцианского учения. Напротив, они приспособили его для укрепления своего господства. И хотя политика маньчжурских завоевателей расходилась со многими конфуцианскими наставлениями, это нисколько их не смущало. Цинским правителям важно было иное - использовать огромный авторитет Конфуция, его большое влияние в своих корыстных целях. Вот почему маньчжурские императоры унаследовали ритуал чествования Конфуций, оставленный от прошлого, и неукоснительно его соблюдали, придав ему даже более пышные формы, чем прежде.
Все отмеченные особенности системы верований и культов в древнем Китае сыграли огромную роль в становлении основ традиционной китайской цивилизации: не мистика и метафизические абстракции, но строгий рационализм и конкретная государственная польза; не эмоциональный накал страстей и личная связь индивида с божеством, но разум и умеренность, отказ от личностного в пользу общественного; не духовенство, направляющее эмоции верующих в русло, возвеличивающее бога и усиливающее значение религии, но жрецы-чиновники, исполняющие свои административные функции, частью которых были регулярные религиозные отправления. Все эти специфические особенности складывавшейся в иньско-чжоуском Китае системы ценностей за тысячелетие, предшествовавшее эпохе Конфуция, подготовили страну к восприятию тех принципов и норм жизни, которые навсегда вошли в историю под наименованием конфуцианства. Сущность их уже тогда, задолго до Конфуция, сводилась к ослаблению иррационального начала религии и возвеличению рационального начала этики, к подчинению религиозно-этических норм требованиям социальной политики и администрации.
Не связь типа "бог - личность", прямая либо опосредованная фигурой жреца, богослова, как это было характерно для иных религий, а связь принципиально иного типа: "Небо, как символ высшего порядка,- земное общество, основанное на добродетели", опосредованная личностью осененного небесной благодатью правителя, была императивом древнего Китая. Этот императив, стократно усиленный конфуцианством, определил на тысячелетия важные стороны жизни Китая, включая структурную прочность государства и общества и ограничение роли личности с ее эмоциями и страстями.
Конфуций (Кун-цзы, 551-479 до н. э.) родился и жил в эпоху больших социальных и политических потрясений, когда чжоуский Китай находился в состоянии тяжелого внутреннего кризиса. Власть чжоуского правителя-вана давно ослабла, хотя номинально он продолжал считаться сыном Неба и сохранял свои функции первосвященника. Разрушались патриархально-родовые нормы, в жестоких междоусобицах гибла родовая аристократия, на смену ей приходила централизованная власть правителей отдельных царств, опиравшихся на складывавшийся вокруг них административно-бюрократический аппарат из незнатного служилого чиновничества. Как явствует из древнекитайской хроники Чунь-цю, по традиции приписываемой самому Конфуцию, и охватывающей события VIII-V вв. до н. э., правители и их родственники, аристократы и сановники в безудержной борьбе за власть, влияние и богатство не останавливались ни перед чем, вплоть до безжалостного уничтожения родных и близких. Крушение древних устоев семейно-кланового быта, междоусобные распри, продажность и алчность чиновников, бедствия и страдания простого народа - все это вызывало резкую критику ревнителей старины. Объективная обстановка побуждала их выступать с новыми идеями, которые можно было бы противопоставить царившему хаосу. Однако для того, чтобы это отрицание современности имело моральное право на существование и приобрело необходимую социальную силу, оно должно было опираться на признанный авторитет. Конфуций нашел такой авторитет в полулегендарных образцах глубокой древности.
Стремление опираться на древние традиции и тем самым воздействовать на современников в желаемом направлении знакомо истории всех обществ, это своего рода общесоциологическая закономерность. Однако особенностью конфуцианства было то, что в его рамках это естественное стремление было гипертрофировано и со временем превратилось чуть ли не в самоцель. Пиетет перед идеализированной древностью, когда правители отличались мудростью и умением, чиновники были бескорыстны и преданны, а народ благоденствовал, через несколько веков после смерти философа стал основным и постоянно действовавшим импульсом общественной жизни Китая.
Выступив с критикой своего века и высоко ставя века минувшие, Конфуций на основе этого противопоставления создал свой идеал совершенного человека, цзюнь-цзы.
Социальный идеал Конфуция. Высокоморальный цзюнь-цзы, сконструированный философом в качестве модели, эталона для подражания, должен был обладать двумя важнейшими в его представлении достоинствами: гуманностью и чувством долга. Понятие гуманность (жэнь) трактовалось Конфуцием необычайно широко и включало в себя множество качеств: скромность, справедливость, сдержанность, достоинство, бескорыстие, любовь к людям и т. п. Жэнь - это высокий, почти недосягаемый идеал, совокупность совершенств, которыми обладали лишь древние; из современников Конфуций, включая и себя, считал гуманным лишь своего рано умершего любимого ученика Янь Хуэя. Однако для настоящего цзюнь-цзы одной гуманности было недостаточно. Он должен был обладать еще одним важным качеством - чувством долга (и), продиктованным внутренней убежденностью в том, что следует поступать именно так, а не иначе. Долг - это моральное обязательство, которое гуманный человек в силу своих добродетелей накладывает на себя сам. Чувство долга, как правило, обусловлено знанием и высшими принципами, но не расчетом. "Благородный человек думает о долге, низкий человек заботится о выгоде",- учил Конфуций. В понятие "и" поэтому включались стремление к знаниям, обязанность учиться и постигать мудрость древних. Конфуций разработал и ряд других понятий, включая верность и искренность (чжэн), благопристойность и соблюдение церемоний и обрядов (ли).
Следование всем этим принципам было обязанностью благородного цзюнь-цзы, который в сборнике изречений Конфуция Луньюй определяется как человек честный и искренний, прямодушный и бесстрашный, всевидящий и понимающий, внимательный в речах, осторожный в делах. В сомнении он должен справляться, в гневе - обдумывать поступки, в выгодном предприятии заботиться о честности; в юности он должен избегать вожделений, в зрелости - ссор, в старости - скряжничества. Истинный цзюнь-цзы безразличен к еде, богатству, жизненным удобствам и материальной выгоде. Всего себя он посвящает служению высоким идеалам, служению людям и поиску истины. Познав истину утром, он "может спокойно умереть вечером".
Таким образом, "благородный человек" Конфуция - это умозрительный социальный идеал, назидательный комплекс добродетелей. Однако с течением времени и в связи с ростом авторитета Конфуция и его учения этот абстрактно-утопический идеал все более становился обязательным для подражания эталоном, приблизиться к которому было делом чести и социального престижа для каждого и особенно для тех представителей высшего сословия ученых-чиновников, профессиональных бюрократов-администраторов, которые с эпохи Хань (III в. до н. э.- III в. н. э.) стали управлять китайской конфуцианской империей. К этому времени многое в созданном Конфуцием идеале изменилось.
Конфуций вполне искренне стремился создать идеал рыцаря добродетели, боровшегося за высокую мораль, против царившей вокруг несправедливости. Но, как это нередко случается, с превращением его учения в официальную догму на передний план выступила не суть, а внешняя форма, проявлявшаяся преимущественно в демонстрации преданности старине, уважения к старшим, напускной скромности и добродетели. Многочисленные последователи и почитатели Конфуция, слепая преданность которых каждому слову философа тоже в немалой степени способствовала превращению его учения в закостенелую догму, стали видеть в идеале цзюнь-цзы не столько выражение внутренней цельности и благородства, сколько внешнее оформление благопристойности. В средневековом Китае постепенно сложились и были канонизированы определенные нормы и стереотипы поведения каждого человека в зависимости от занимаемого им места в социально-чиновной иерархии. Они нашли свое наиболее наглядное отражение в том, что обычно именуется "китайскими церемониями".
В любой момент жизни, на любой случай, в счастье и горе, при рождении и смерти, поступлении в школу или назначении на службу - всегда и во всем существовали строго фиксированные и обязательные для всех правила поведения. В эпоху Хань был составлен подробный свод этих правил внешней учтивости и церемониала - трактат Лицзи, компендиум конфуцианских норм, имевший обязательную силу на протяжении двух с лишком тысяч лет. Все записанные в этом обряднике правила следовало знать и применять на практике, причем с тем большим тщанием, чем более высокое положение в обществе человек занимал. Так, учение Конфуция о цзюнь-цзы, модернизированное и приспособленное к потребностям централизованной империи с ее мощным бюрократическим аппаратом, явилось одной из основ, на которых зиждилось гигантское здание китайского государства.
Социальный порядок по Конфуцию. Конфуций, отталкиваясь от сконструированного им социального идеала, сформулировал основы того социального порядка, который хотел бы видеть в Поднебесной: "Пусть отец будет отцом, сын - сыном, государь - государем, чиновник - чиновником", т. е. пусть все в этом мире хаоса и сумятиц станет на свои места, все будут знать свои права и обязанности и делать то, что им положено. Упорядоченное таким образом общество должно состоять из двух основных категорий, верхов и низов - тех, кто думает и управляет, и тех, кто трудится и повинуется. Такой социальный порядок Конфуций и второй основоположник конфуцианства Мэн-цзы (372-289 до н. э.), как и все их последователи, считали вечным и неизменным, идущим от мудрецов легендарной древности. Критерием разделения общества на верхи и низы должны были служить не знатность происхождения и тем более не богатство, которое Конфуций и Мэн-цзы откровенно презирали, но только знания и добродетели, а точнее - степень близости человека к идеалу цзюнь-цзы.
Формально этот критерий открывал путь наверх для любого, и сам Конфуций гордился тем, что давал свои знания всякому, кто приносил "связку сушеного мяса", т. е. плату за обучение. Фактически же дело обстояло много сложнее: сословие чиновников было отделено от простого народа труднопреодолимой преградой - "стеной иероглифов", т. е. грамотностью, которая и определяла социальное положение и имущественный ценз человека на протяжении всей истории Китая. Уже в Лицзи было специально оговорено что ли (т. е. церемониал, обряды) не имеют отношения к простонародью и что грубые телесные наказания не применяются по отношению к грамотеям. Правда, удачливые выходцы из низов, овладев грамотой, могли сделать карьеру и оказаться наверху. Но в принципе это ничего не меняло: получив образование и конфуцианское воспитание, любой становился опорой того порядка, к неизменности которого призывало само учение.
Конечной и высшей целью управления Конфуций и Мзн-цзы провозглашали интересы народа. Конфуций сурово осуждал своего бывшего ученика Цю, ставшего министром, за непомерные поборы с крестьян ("Он не мой ученик!"). Мэн-цзы учил, что из трех важнейших элементов государства на первом месте стоит народ, на втором - божества и лишь на третьем - государь. Однако те же апостолы конфуцианства были глубоко убеждены в том, что самому народу его собственные интересы непонятны и недоступны и что без постоянной отеческой опеки образованных конфуцианцев-управителей он обойтись никак не может: "Народ следует заставлять идти должным путем, но не нужно объяснять, почему" (Луньюй, гл. VIII, § 9).
Одной из важных основ социального порядка, по Конфуцию, было строгое повиновение старшим. Любой старший, будь то отец, чиновник, наконец, государь, - это беспрекословный авторитет для младшего, подчиненного, подданного. Слепое повиновение его воле, слову, желанию - это элементарная норма для младших и подчиненных, как в рамках государства в целом, так и в рядах клана, корпорации или семьи. Не случайно Конфуций любил говорить, что государство - это большая семья, а семья - малое государство. Этим сравнением подчеркивался не только патернализм внутри общества, но и тот строй семейной жизни, который реально существовал и сохранялся в старом Китае вплоть до недавнего времени: основа семьи - беспрекословное повиновение младших старшим, детей родителям.
Культ предков и нормы "сяо". Речь идет о культе предков - как мертвых, так и живых. Значительно изменив содержание и формы этого культа, известного в своих основных чертах едва ли не всем народам ("Чти отца и матерь свою",- сказано в Библии), конфуцианство придало ему глубокий смысл символа социального порядка и превратило era в первейшую обязанность каждого китайца, универсальную и всеобщую норму поведения. Именно с этой целью Конфуций разработал учение о сяо, сыновней почтительности.
Сяо, как считал Конфуций,- это основа гуманности. Быть почтительным сыном обязан каждый, а особенно - человек грамотный, образованный, гуманный, стремящийся к идеалу цзюдь-цзы. Смысл сяо, как его толкует Лицзи,- служить родителям по правилам ли, похоронить их по правилам ли и приносить им жертвы по правилам ли. Согласно этим правилам, подробно и обстоятельно растолкованным в Лицзи, почтительный сын должен всю жизнь преданно заботиться о родителях, прислуживать и угождать им, быть готовым на все во имя их здоровья и блага, чтить их при любых обстоятельствах. Даже если отец недобродетелен, если он злодей, вор или убийца, почтительный сын обязан лишь смиренно увещевать родителя, униженно просить его вернуться на стезю добродетели. В средневековом Китае считалось нормальным и даже поощрялось законом, что сын не смеет свидетельствовать против отца, что опять-таки восходит к Конфуцию, который как-то в полемике заявил, что прямота и честность не в том, чтобы предать отца, а в том, чтобы покрыть его, даже если он "украл барана".
Культ сыновней почтительности с течением времени достиг в Китае всеобщего признания, стал нормой жизни, а выдающиеся примеры сяо, собранные в сборнике "24 примера сяо", превратились в объект восхищения и подражания. Вот несколько образцов сяо из этого сборника: бедняк, продавший сына, чтобы накормить умирающую с голода мать, находит в огороде сосуд с золотом и надписью "за твое сяо"; восьмилетний мальчик в летние ночи не отгоняет от себя комаров - пусть они лучше жалят его, а то ведь станут беспокоить его родителей; почтительный сын в голодный год отрезал от себя кусок тела, дабы сварить бульон для ослабевшего отца; добродетельный ханьский император Вэнь-ди во время трехлетней болезни матери не отходил от ее ложа, лично готовил ей еду и пробовал все предназначавшиеся ей лекарства. Эти и многие другие аналогичные рассказы призваны были с детства воспитывать в почтительном сыне готовность к самопожертвованию во имя культа предков.
Культ семьи и клана. Конфуцианский культ предков и нормы сяо способствовали расцвету культа семьи и клана. Семья считалась сердцевиной общества, интересы семьи намного превосходили интересы отдельно взятой личности, которая рассматривалась лишь в аспекте семьи, сквозь призму ее вечных.- от далеких предков к отдаленным потомкам - интересов. Подросшего сына женили, дочь выдавали замуж по выбору и решению родителей, причем это считалось настолько нормальным и естественным, что проблема любви при этом вовсе не вставала. Любовь, т. е. нечто личное и эмоциональное, всегда находилась в совсем иной плоскости, на неизмеримо более низком уровне, чем интересы семьи, считавшиеся категорией высокого морального долга, "и". Любовь могла придти после брака, могла и не приходить вовсе (мужчины из состоятельных семей могли компенсировать ее отсутствие выбором себе наложницы по вкусу - этому жена не имела права препятствовать, хотя на практике случалось по-разному). Но это никогда не мешало нормальному существованию семьи и выполнению супругами своего осознанного социально-семейного долга, который выражался опять-таки в соблюдении интересов семьи, т. е. в рождении Детей, прежде всего сыновей, призванных продолжить род, упрочить позиции семьи в веках.
Отсюда - постоянная тенденция к росту семьи. Большая нерасчлененная семья (та семья, которую имел в виду Конфуций, когда он сравнивал ее с государством) существовала и до Конфуция, но по преимуществу среди знати. Конфуцианство своим культом предков и сяо создало дополнительные стимулы для ее небывалого расцвета: при наличии хотя бы мало-мальски благоприятных экономических возможностей стремление к совместному проживанию близких родственников становилось решающим импульсом и резко преобладало над сепаратистскими тенденциями. В результате большие семьи, включавшие в себя несколько жен и наложниц главы семьи, немалое число женатых сыновей, множество внуков и иных родственников и домочадцев, стали весьма распространенным явлением на протяжении всей истории Китая (образ жизни одной из них хорошо описан в классическом китайском романе "Сон в красном тереме"). Такие семьи делились обычно лишь после смерти отца, а то и обоих родителей. Старший сын занимал место главы семьи и получал большую долю наследства, в том числе и дом с храмом предков, тогда как остальная часть общего имущества делилась поровну между всеми остальными сыновьями. Все новые семьи, основанные младшими братьями (а каждый из них становился главой своего, бокового по отношению к главному культа предков), в течение длительного времени продолжали находиться в зависимости от старшего брата, являвшегося теперь главой основной линии культа, общего для всего клана. Возникал мощный разветвленный клан сородичей, крепко державшихся друг за друга и населявших порой целую деревню, особенно на юге страны, где кланы бывали наиболее сильны.
Разумеется, в рамках такого клана в принципе действовали все те же социально-экономические закономерности, что и в масштабах общества в целом. Одни семьи за десятилетия становились беднее и приходили в упадок, другие, напротив, могли разбогатеть, причем в этом случае к ним начинали тяготеть обедневшие сородичи и их дом становился центром клана. Бедные родственники за мелкие подачки помогали своему разбогатевшему сородичу, а богатый хозяин клана умело использовал семейно-клановые традиции для беззастенчивой эксплуатации их труда. Возникала семейно-клановая корпорация, в рамках которой верхи и низы были крепко спаяны как родством, так и традициями, нормами клановой взаимопомощи, основанными все на том же культе предков и сяо.
Сила и авторитет этих корпораций признавались властями, охотно предоставлявшими им решение различных мелких тяжб и внутренних деревенских дел. И сами кланы ревниво следили за сохранением за ними этих прав. Символом их кланового единства был родовой храм предков с могильными и храмовыми землями, отчуждать которые считалось недопустимым. В эти храмы в дни торжественных праздников собирались все члены клана, подчас сотни сородичей. После ритуальной части на таких собраниях решались и деловые вопросы. Принято было выносить на суд родственников все заботы, как гражданские и имущественные, так и сугубо интимные: не было ничего святого, своего, личного, чего не должны были бы знать семья и клан.
И в семье, и в обществе в целом любой, в том числе влиятельный глава семьи, важный чиновник императора, всегда представлял собой, прежде всего социальную единицу, вписанную в строгие рамки конфуцианских традиций, выйти за пределы которых было невозможно: это означало бы "потерять лицо", а потеря лица для китайца равносильна гражданской смерти. И если сынки богатых родителей в молодости могли позволить себе протранжирить толику отцовских денег в злачных местах больших городов, то это бывало лишь эпизодом в их жизни, не более. В принципе отклонения от нормы не допускались, и никакой экстравагантности, оригинальности ума или внешнего облика китайское конфуцианское общество не поощряло: строгие нормы культа предков и соответствующего воспитания подавляли эгоистические наклонности в ребенке с детства. Человек с первых лет жизни привыкал к тому, что личное, эмоциональное, свое на шкале ценностей несоизмеримо с общим, принятым, рационально обусловленным и обязательным для всех.
Рассмотренные выше аспекты теории и практики конфуцианства не исчерпывают всего того, что, включало в себя это учение. Но именно эти важнейшие принципы социальной политики и этики были главным в конфуцианстве, им было суждено сыграть решающую роль в судьбах Китая.
Конфуцианство и легизм. Процесс превращения конфуцианства в официальную доктрину централизованной китайской империи занял немалое время. Сначала необходимо было детально разработать учение, добиться его распространения в стране, что и было с успехом исполнено последователями Конфуция. Философ любил говорить, что он не создает, а только передает потомкам забытые традиции великих древних мудрецов. Действительно, многое из того, чему учил Конфуций, было уже в зародыше ранее. Однако нет необходимости доказывать, сколь важное, значение имеет вовремя сделанный акцент. В этом смысле проделанную Конфуцием огромную работу по трансформации древних институтов и традиций, приспособлению их к условиям развитого общества нельзя не считать оригинальной и творческой. Конфуцианцы, многие из которых посвятили свою жизнь профессии учителя, уделили массу времени и сил обработке и интерпретации тех древних сочинений, которые использовались ими в процессе обучения. Основная тенденция отбора сводилась к тому, чтобы сохранить все наиболее важное и всячески усилить в нем назидательный акцент. Так были отредактированы книга песен Шицзин, книга исторических преданий Шуцзин, летопись Чуньцю, которые включали в себя почти все из сохранившихся сведений о наиболее древних и потому особо почитавшихся страницах китайской истории. Именно из этих конфуцианских книг китайцы последующих поколении узнавали о древности; само чтение и изучение их способствовали усвоению основ конфуцианства.
Успехам конфуцианства в немалой степени способствовало и то, что это учение базировалось на слегка измененных древних традициях, на привычных нормах этики и культа. Апеллируя к самым тонким и отзывчивым струнам души китайца, конфуцианцы завоевывали его доверие тем, что выступали за милый его сердцу консервативный традиционализм, за возврат к "доброму старому времени", когда и налогов было меньше, и люди жили лучше, и чиновники были справедливее, и правители мудрее...
В условиях эпохи Чжаньго (V-III вв. до н. э.), когда в Китае ожесточенно соперничали различные философские школы, конфуцианство по своему значению и влиянию стояло на первом месте. Но несмотря на это, предлагавшиеся конфуцианцами методы управления страной тогда не получили признания. Этому помешали соперники конфуцианцев - легисты.
Учение законников-легистов резко отличалось от конфуцианского. В основе легистской доктрины лежал безусловный примат писаного закона, сила и авторитет которого должны держаться на палочной дисциплине и жестоких наказаниях. Согласно легистским канонам, разрабатывают законы мудрецы-реформаторы, издает их государь, а осуществляют на практике специально отобранные чиновники и министры, опирающиеся на мощный административно-бюрократический аппарат. Почтение к закону и администрации обеспечивается специальной системой круговой поруки, которая, в свою очередь, держится на практике суровых наказаний даже за мелкие проступки. Наказания уравновешиваются поощрением за лояльность в виде присвоения очередного ранга, повышающего социальный статус его обладателя. В учении легистов, практически не апеллировавших даже к Небу, рационализм был доведен до своей крайней формы, порой переходившей в откровенный цинизм, что можно легко проследить на примере деятельности ряда легистов-реформаторов в различных царствах чжоуского Китая в VII-IV вв. до н. э. Однако не рационализм или отношение к Небу было основным в противостоянии легизма конфуцианству. Гораздо важнее было то, что конфуцианство делало ставку на высокую мораль и древние традиции, тогда как легизм выше всего ставил закон, державшийся на строгих наказаниях и требовавший абсолютного повиновения сознательно оглупленного народа. Конфуцианство ориентировалось на прошлое, а легизм бросал этому прошлому открытый вызов, предлагая в качестве альтернативы крайние формы авторитарной деспотии.
Грубые методы легизма для правителей были более приемлемыми и эффективными, ибо они позволяли тверже держать в руках централизованный контроль над частным собственником, что имело огромное значение для усиления царств и успехов в их ожесточенной борьбе за объединение Китая. Наиболее последовательно легистские реформы были проведены министром Шан Яном в окраинном западном царстве Цинь, которое после этих реформ, покончивших с пережитками патриархально-кланового прошлого, стало быстро усиливаться. Усиление Цинь привело в конце III в. до н. э. к захвату правителем этого царства всей территории чжо-уского Китая и к провозглашению им новой династии - Цинь. Основатель династии император Цинь Ши-хуан-ди (259-210 гг. до н. э.) распространил на весь Китай ту схему администрации, которая была выработана Шан Яном. Все население большой страны с сильными патриархально-клановыми традициями, укрепившимися во многом стараниями конфуцианцев, было обязано беспрекословно повиноваться эдиктам императора. Шедшие вразрез с установившимися нормами, эти эдикты вызывали протесты, в стране возникали конфликты, зрело недовольство, подавлявшееся насилием и репрессиями. Неслыханные поборы и повинности, взимавшиеся с населения (жители Поднебесной обязаны были одновременно строить Великую стену и дворцовый комплекс в столице, что крайне истощало казну и силы людей), привели к кризису. Кризис завершился мощным народным восстанием, которое вскоре после смерти Цинь Ши-хуанди смело с лица земли основанную им империю, на обломках которой предводитель восставших крестьян Лю Бан основал новую династию Хань.
С династией Цинь был скомпрометирован и пал легизм. Проверка на практике его идей оказалась достаточной, чтобы выявить его несостоятельность для Китая того времени. Откровенно тоталитарная доктрина легистов с ее презрением к людям во имя процветания государства оказалась нежизнеспособной; легизм потерпел поражение. Но для сохранения уже сложившейся имперской структуры, для процветания ее господствующих верхов, осуществлявших свою власть с помощью мощного административно-бюрократического аппарата, созданного стараниями легистов, необходима была доктрина, которая сумела бы придать всей этой системе благопристойный и респектабельный облик. Такой доктриной оказалось конфуцианство.
Синтез конфуцианства и легизма оказался не столь уж сложным делом. Во-первых, несмотря на многие различия, легизм и конфуцианство имели немало общего: сторонники обеих доктрин мыслили рационалистически, для тех и других государь был высшей инстанцией, министры и чиновники - его основными помощниками в управлении, а народ - невежественной массой, которой следовало руководить должным образом для ее же блага. Во-вторых, синтез этот был необходим: введенные легизмом методы и институты (централизация администрации и фиска, суд, аппарат власти и т. п.), без которых нельзя было управлять империей, в интересах той же империи следовало сочетать с уважением к традициям и патриархально-клановым связям. Это и было сделано, причем наибольший вклад в осуществление синтеза внес ханьский император У-ди, министр-реформатор которого Дун Чжун-шу сильно видоизменил характер первоначального конфуцианства и превратил его в официальную государственную идеологию.
Трансформация конфуцианства. Превращение конфуцианства в официальную идеологию явилось поворотным пунктом, как в истории этого учения, так и в истории Китая. Придя на службу, став чиновниками, взяв в свои руки управление страной с ее сложившейся социальной структурой и мощным централизованным бюрократическим аппаратом, конфуцианские ученые стали по-иному относиться к собственной доктрине. В центре их внимания оказались теперь интересы сохранения и упрочения той системы, с которой они себя идентифицировали и которую считали реализацией заветов Конфуция. Это означало, что на передний план в трансформированном в Хань конфуцианстве должны были выйти те положения учения и в таких формах, какие способствовали бы сохранению и неизменности принятых и признанных всеми порядков.
Если раннее конфуцианство, призывая учиться у древних, предполагало за каждым право самому размышлять, то теперь входила в силу доктрина абсолютной святости и непреложности древних канонов и мудрецов, каждого их слова. Чтобы служить задачам стабилизации государства, обеспечения надежности и безукоризненного функционирования его чиновничье-бюро-кратического аппарата, конфуцианство неминуемо должно было стать системой жестких канонов, каждый элемент которой строго определен, принят к сведению и неукоснительному исполнению. Добиться, этого было тем более несложно, что за долгие века своего существования конфуцианские сочинения уже достаточно обросли толкованиями и комментариями, получившими силу традиции и авторитет давности. Став у руля правления страной, конфуцианство еще более решительно повернулось назад, лицом к прошлому. Не в будущем, неведомые дали которого едва ли могут предвещать что-либо достойное внимания, а в древности, в прошлом, был "золотой век" - именно он должен всегда служить образцом. Древние мудрецы все знали и умели, все постигли и решили, установили и завещали потомкам. Превзойти их невозможно и не следует, даже попытка такого рода - это кощунство, могущее привести к печальным последствиям.
Конфуцианство сумело занять ведущие позиции в китайском обществе, приобрести структурную прочность и идеологически обосновать свой крайний консерватизм, нашедший наивысшее выражение в культе неизменной формы. Соблюсти форму, во что бы то ни стало сохранить вид, не потерять лицо - все это стало теперь играть особо важную роль, ибо рассматривалось как гарантия стабильности.
Превращение конфуцианства в жесткую консервативную схему, имевшую заранее готовый и строго фиксированный ответ-рецепт для любого случая, оказалось очень удобным для организации управления огромной империей. Патерналистская оболочка умело камуфлировала эксплуататорскую сущность чиновничье-бюрократического государства с его хорошо налаженной системой государственного крепостничества. Правителей империи реформированное конфуцианство вполне устраивало, но оно накладывало на них и определенные обязательства перед конфуцианской доктриной - обязательства, имевшие характер гарантии лояльности.
Опираясь на древние представления о Небе и высшей небесной благодати дэ, конфуцианство выработало постулат, согласно которому правитель получал божественный мандат (мин) на право управления страной лишь постольку, поскольку он был добродетельным - в конфуцианском смысле этого слова. Отступая от принятых норм (выражением чего были произвол власти, экономический упадок, социальный кризис, волнения и т. п.), правитель терял дэ и право на мандат. Более того, Мэн-цзы сформулировал даже тезис о праве народа на восстание против недобродетельного правителя и о насильственной смене мандата (гэ-мин - этим термином и ныне в Китае обозначается понятие "революция"), и этот тезис всегда служил суровым предостережением императорам, которые пытались отклоняться от конфуцианской нормы. На страже нормы бдительно стояли конфуцианские ученые-чиновники - наследники жрецов-чиновников иньско-чжоуского Китая, олицетворявшие единство и слитность высшей администрации и религиозно-идеологической власти. Воспроизводство этих ученых-чиновников превратилось в конфуцианском Китае в одну из важнейших задач государственного значения.
Конфуцианское воспитание и образование. Начиная с эпохи Хань, конфуцианцы не только держали в своих руках управление государством и обществом, но и заботились о том, чтобы конфуцианские нормы и ценностные ориентиры стали общепризнанными, превратились в символ "истинно китайского". Практически это привело к тому, что каждый китаец по рождению и воспитанию должен был, прежде всего, быть конфуцианцем. Это не означало, что каждый был знаком со всей суммой конфуцианских истин. Это означало другое: с первых шагов жизни каждый китаец в быту, обращении с людьми, в исполнении важнейших семейных и общественных обрядов и ритуалов действовал так, как это было санкционировано конфуцианскими традициями. И даже если со временем он усваивал кое-что иное и становился, например, даосом, буддистом, даже христианином - все равно, пусть не в убеждениях, но в поведении, обычаях, манере мышления, речи и во многом другом, часто подсознательно, он оставался конфуцианцем.
Воспитание начиналось с семьи, с малолетства, с приучения к культу предков и нормам сяо, к строгому соблюдению церемониала в семье и особенно на людях, в обществе. В простых крестьянских семьях конфуцианское образование часто этим и ограничивалось; в более зажиточных семьях детей учили грамоте, знанию письменных канонов, классических конфуцианских сочинений. При этом следует заметить, что многие пассажи из Шуцзин и Шицзин, изречения из Луньюй и тем более заповеди и нормы Лицзи распространялись изустно. Их знали все, грамотные и неграмотные, знали с детства. Понятно изложенные конфуцианцами, они превратились в афоризмы, порой в трюизмы, и сделались достоянием массы, которая легко восприняла эту соответствовавшую древним традициям писаную норму, придав ей значение Великого Закона.
Соответственно сильно возросли авторитет и социальный статус грамотеев. В стране возник небывалый культ грамотности, иероглифа, культ конфуциански образованных моралистов-начетчиков, ученых-чиновников, способных читать, понимать и толковать запечатленную в священных книгах мудрость. Слой грамотеев-интеллектуалов, сосредоточивших в своих руках монополию на знание, образование и управление, занял в Китае место, которое в других обществах занимали дворянство, духовенство и бюрократия вместе взятые.
Вся система образования в средневековом Китае была ориентирована на подготовку знатоков конфуцианства. Хорошее знание древних текстов, умение свободно оперировать изречениями мудрецов и, как вершина, умение писать сочинения, в свободном стиле излагавшие и комментировавшие мудрость древних,- такова была программа обучения в китайской школе, казенной и частной. На протяжении тысячелетий именно это считалось в Китае наукой, тогда как все дисциплины негуманитарного цикла и особенно естествознание не считались достойными серьезного внимания: ведь изучение всех прочих дисциплин, включая математику, в лучшем случае давало человеку определенные познания, но никогда не предоставляло ему привилегий. Изучение же священной конфуцианской науки открывало перед любым путь наверх, обеспечивало возможность сделать карьеру, добиться почестей, власти и богатства.
Дать сыну образование и вывести его "в люди" - мечта каждой семьи в Китае, но осуществить ее было нелегко. Следовало изучить несколько тысяч иероглифов и с их помощью уметь разбираться в сложных древних текстах, написанных малопонятным письменным языком. На это уходили долгие годы упорного труда, да и давалась грамота далеко не всем. Следует заметить, однако, что облагодетельствовать и выучить бедного, но способного сородича считалось делом чести всей родни и сулило ей в случае успеха немало выгод, что обычно стимулировало благотворительность. В результате наиболее удачливые, способные и усидчивые ученики, имевшие достаточно сил, упорства, умения и терпения, могли овладеть всей суммой знаний, необходимых на конкурсных экзаменах.
Система экзаменов и сословие шэньши. Истоки системы конкурсного отбора восходят к чжоускому Китаю: правители царств были заинтересованы в выдвижении подходящих кандидатов на должности чиновников, о чем есть упоминания в источниках. Придя к власти в эпоху Хань (III в. до н. э.-III в. н. э.), конфуцианцы превратили конкурсные экзамены в главный, а позже фактически в единственный путь, который давал возможность войти в состав правящей элиты, должным образом подготовленной для управления страной в духе традиционных конфуцианских принципов. Начиная с Тан (VII-X вв.) экзаменационная система выглядела-с многочисленными вариациями - примерно следующим образом.
Подготовленные к экзамену на низшую степень сю-цай выпускники школ, а также самостоятельно изучавшие каноны соискатели ежегодно съезжались в уездный центр, где под бдительным надзором высокопоставленных чиновников проводился экзамен. В специально оборудованном помещении в одиночку и под строгим контролем каждый экзаменующийся в течение двух-трех суток должен был без книг и пособий, по памяти, написать поэму из 60 слов, сочинение по поводу какого-либо события в древности, а также трактат на отвлеченную тему. Конкурс был обычно суров, а квота жестка: степень получали 2-3%, реже 5% экзаменовавшихся, которые тем самым завоевывали желанное и высоко ценившееся право экзаменоваться на вторую степень цзюйжэнь. Здесь требований были еще жестче, х,отя круг вопросов оставался тем Же.
Успешно прошедшие через эти испытания могли держать экзамен на высшую степень цзиньши, проводиз-шийся в столице раз в два-три года. За проведением его следили высшие сановники и сам император. Из тех, кто получил третью степень, черпались кадры для замещения ключевых постов в системе бюрократической администрации. Перед ними почти автоматически открывался путь к высоким должностям, почету, славе и богатству. Те, кто имел лишь две степени, этих прав не получали, но и они пользовались высоким престижем, являлись кандидатами на второстепенные должности, оказывали немалое политическое влияние в пределах своего уезда, обладали различными источниками кредита, особенно со стороны торговцев, которым всегда льстили знакомство, родство или хотя бы связи с высокопоставленными лицами. Даже обладатели одной только низшей степени, которых в стране было немало, ощущали внимание и уважение со стороны соседей и родни, готовность считаться с их мнением и пользоваться их советами и помощью со стороны местных властей.
Все обладатели степеней (частично также и огромная масса их соискателей) составляли в старом конфуцианском Китае особое сословие шэньши. Сословие шэньши всегда играло в Китае роль господствующего привилегированного класса, хотя никогда не было классом в точном смысле этого слова.
Каждый, кто проникал в слой шэньши, тем более получал хотя бы одну ученую степень, приобретал социальные и весьма ощутимые материальные привилегии. Поэтому шэньши были богатыми людьми, преимущественно землевладельцами (деньги в Китае почти всегда вкладывались в приобретение земель). Однако богатство само по себе не обеспечивало принадлежности к сословию, хотя сыну богатого было легче получить образование и оказаться в рядах шэньши. Кроме того, характерная для богатых семей практика - обилие сыновей и отсутствие принципа майората, из-за чего даже самое значительное имущество уже в третьем поколении исчислялось лишь сотыми его долями и становилось практически небольшим,- приводила к тому, что слой шэньши всегда был мобилен. Одни, более удачливые и упорные, вливались в него, другие, получившие в наследство небольшую часть имущества отца или деда и сами не преуспевшие в учении и сдаче конкурсных экзаменов, оказывались за его пределами. Ни конфуцианство как господствующая идеология, ни система политической администрации империи от этого ни в коей мере не страдали. Напротив, регулярное естественное обновление слоя шэньши за счет упорных, способных и честолюбивых новых его членов способствовало тому, что ключевые позиции в китайской империи обычно оказывались в руках действительно понаторевших в своем деле ученых-конфуцианцев, для которых незыблемость существующего строя была гарантией их личного успеха и процветания.
Конфуцианцы в истории Китая. Конфуцианцы и рекрутировавшиеся из их числа чиновники обычно эффективно управляли всей огромной империей за исключением тех периодов, когда Китай находился в состоянии кризиса и центральная власть заметно ослабевала. В периоды кризисов с особой силой проявлялась весьма характерная закономерность: мздоимство и коррупция, никогда не исчезавшие, но в периоды эффективного функционирования центральной власти, находившиеся в определенных рамках и официально весьма строго преследовавшиеся, расцветали пышным цветом. Это обычно бывало дополнительным фактором, способствовавшим углублению кризиса. Но именно в периоды глубокого упадка и развала империи в среде чиновничества и шэньши всегда отыскивались популярные деятели, которые находили в себе мужество пойти против течения и резко обличали пороки современного им общества. При этом они руководствовались не только интересами страдающего народа; гораздо более они были озабочены нелегкой задачей спасти готовый рухнуть порядок вечных и священных принципов конфуцианского государства.
Призывы этих "честных чиновников" (как они официально именуются в китайской конфуцианской историографии) обычно не мешали кризису идти своим чередом. Однако их деятельность отнюдь не была бесполезной. Некоторые из них присоединялись к восставшим крестьянам и даже становились во главе движения, а вслучае его удачи - советниками нового императора. Кроме того, сам факт социального протеста со стороны конфуцианцев в суровую для Китая годину немало способствовал процветанию и популярности конфуцианства в целом. Во-первых, своими обличениями и участием в народных восстаниях они как бы практически реализовывали тезис о добродетельности императора и смене мандата: недостойный правитель, доведший страну до катастрофы, терял власть, которая при их помощи и участии попадала в руки достойного. Во-вторых, после смерти "честных чиновников", особенно если они становились жертвой репрессий со стороны правителя, деяния и личности их обрастали легендами, а эти легенды поддерживали в народе культ мудрых и добродетельных, справедливых и заботливых конфуцианских ученых-чиновников.
Культ этот всегда был очень заметен в Китае. Не аристократ или священник, не дворянин-рыцарь или офицер-дуэлянт, а именно ученый-чиновник, грамотей-начетчик всегда был социальным идеалом в старом Китае. Вся направленность социальных устремлений, весь импульс жизни, все личные желания каждого честолюбивого китайца концентрировались на этом: в многочисленных новеллах и романах, драмах и стихах основная сюжетная линия почти всегда так или иначе была связана с темой бедного студента, который благодаря терпению, труду, стараниям и способностям преодолел все препятствия, успешно сдал экзамены, получил должность и оказался на вершине почета, славы и богатства. При этом речь шла не просто о грамотности, образованности и причастности к власти. Мудрость шэньши опиралась, в конечном счете на священные конфуцианские каноны, которые в своей сумме считались сокровищницей обожествленных истин. Каждый причастный к этим истинам даже внешне, по формальным признакам, резко отличался от простого народа.
Культ формы в конфуцианстве. Понятие "китайские церемонии" затрагивает жизнь и быт каждого китайца - ровно настолько, насколько каждый китаец в старом Китае был причастен к конфуцианству. В этом смысле церемониальные нормы можно было бы сопоставить с религиозными: подобно тому, как в рамках иных религий все детали ритуала обычно бывали известны лишь посвященным из числа духовенства, зна" ние всего комплекса церемоний было привилегией ученых-чиновников и шэньши.
Среди этого образованного слоя тщательное соблюдение всех церемоний и деталей этикета, регламента в поступках, движениях, одежде, украшениях, выезде и т. п. не только было естественным и обязательным, отличительным признаком, но и считалось условием престижа, критерием образованности. Подчеркнутым соблюдением всех условностей и формальностей шэнь-ши стремились как бы лишний раз обозначить ту границу, которая отделяла их от неграмотной массы китайцев, знакомых с церемониалом лишь в самых общих чертах. Шэньши и чиновники особенно долго и тщательно соблюдали траур по умершим предкам (на время траура по родителям чиновник на два с лишним года уходил в отставку с сохранением жалованья и права возвратиться на должность после траура). Они считали делом своей чести устроить пышные похороны, стоившие иногда целого состояния,- всего этого требовал их статус, престиж, претензия формально отличаться от простого китайца, для которого весь церемониал, ограничивался упрощенными обрядами.
Культ формы породил в среде конфуцианских шэньши странное переплетение чувства сильного самоуважения с показным самоуничижением. Нормы поведения предполагали уничижительный тон обеих сторон по отношению к себе ("Я, ничтожный, осмеливаюсь побеспокоить...", "Как Ваша драгоценная фамилия?", "Ваш недостойный слуга надеется..." и т. п.). Однако такая форма общения не означала, что собеседники - даже если их поза, поклоны, жесты, мимика соответствовали самоуничижительному тону - действительно считают себя ничтожными. Напротив, у всех них, как правило, было обостренное чувство собственного достоинства, а самой страшной, непереносимой обидой, катастрофой для любого из них была "потеря лица" - публичное унижение, обличение, обвинение в чем-то недостойном, не соответствующем его чину, положению, образованию, воспитанию. Публичное обвинение, например, во взяточничестве, мошенничестве на экзаменах и т. п. было для чиновника или шэньши, независимо от полагавшегося за это наказания, моральной смертью.
Форма в конфуцианском Китае была эквивалентом религиозного ритуала, например молитвы в христианстве или исламе, аскезы или медитации в индуизме и буддизме. Более того, ни в одной из развитых религиозных систем, даже в исламе с его обязательной ежедневной пятикратной молитвой, жизнь людей не окутывалась такой густой паутиной обязательных церемоний. И дело даже не только в том, что регламент сковывал возможности человека - воспитание помогало приспособиться, человек привыкал и исполнял церемониал автоматически, не задумываясь. Дело в ином: чем плотнее била сеть обязательного церемониала, тем более приближался человек к состоянию автомата. Ни свободного волеизъявления, ни смелости и непосредственности в чувствах, ни стремления к гражданским правам - все это замещалось, вытеснялось жесткой тенденцией к конформизму, к полному и автоматическому соблюдению детально разработанной и веками апробированной формы. И только нарушение отрегулированной жизни, кризисы временами заставляли страну и народ встряхнуться, однако и в этих случаях дело, как правило, ограничивалось лишь восстановлением нарушенного порядка, реабилитацией пошатнувшейся было структуры с ее культом внешней формы.
Конфуцианство - регулятор жизни Китая. Конфуцианское централизованное государство, существовавшее за счет ренты-налога с крестьян, не поощряло чрезмерного развития частного землевладения. Коль скоро усиление частного сектора переходило допустимые границы, это вело к значительному снижению доходов казны и расстройству всей административной системы. Возникал кризис, и в этот момент начинал действовать конфуцианский тезис об ответственности императоров и их чиновников за дурное управление. Кризис преодолевался, но чаще всего сопровождавшее его восстание развеивало в прах все, что было достигнуто частным сектором: о какой гарантии прав частных, владельцев" могла идти речь в дни, когда страна была в пламени войны, а власть осуществлялась крестьянскими вождями или иноплеменными захватчиками, экспроприировавшими всех и вся? После кризиса центральная власть в лице нового императора и его окружения становилась сильнее, а частный сектор должен был начинать все заново.
Примерно такую же роль играло конфуцианство и в социальных процессах. Центральной власти в Китае всегда противостояли различные могущественные кланы и корпорации - ремесленные и торговые объединения, землячества, секты, тайные общества и т. п., которые в какой-то мере нейтрализовывали и ограничивали всемогущество центральной администрации. Они были основаны все на тех же конфуцианских принципах строгого патернализма, железной дисциплины и строжайшего церемониала (несмотря на то, что многие из этих корпораций, особенно секты и тайные общества, чаще всего были даосско-буддийскими, а не конфуцианскими). Поэтому в периоды кризисов и восстаний, когда центральная власть ослабевала и фактически сходила на нет, они играли немаловажную роль как в выполнении функций местной власти и защиты элементарного порядка, так и в качестве местной основы, на которой сравнительно легко возрождалась новая власть с конфуцианством в качестве ее неизменной идеологической и организационной опоры.
Наконец, конфуцианство выступало и как регулятор во взаимоотношениях страны с Небом и - от имени Неба - с различными племенами и народами, населявшими мир. Конфуцианство поддержало и вознесло созданный еще в иньско-чжоуское время культ правителя, императора, "сына Неба", управляющего Поднебесной от имени великого Неба. С течением времени сложился подлинный культ Поднебесной, Срединного государства, рассматривавшегося как центр Вселгенной, вершина мировой цивилизации, средоточие истины, мудрости, знания и культуры, реализация священной воли Неба. Отсюда был только шаг до разделения всего мира на цивилизованный Китай и некультурных варваров, населявших окраины, прозябавших в темноте и невежестве и черпавших знания и культуру из одного только источника - из центра мира, из Китая. Любое прибытие в Китай иностранцев всегда рассматривалось как признание сюзеренитета сына Неба, как готовность принять культурные ценности великого Китая. Многие соседи Китая - гунны, тоба, монголы, маньчжуры,- спорадически завоевывавшие Срединную империю и даже основывавшие свои династии, со временем неизменно окитаивались, что укрепляло в китайцах сознание превосходства их культуры. Оказавшимся на императорском троне варварам-завоевателям всегда приходилось - за неимением альтернативы - принимать конфуцианскую систему администрации, и это тоже как бы подтверждало концепцию о вечности и совершенстве конфуцианства и регулировавшейся им китайской империи, китайской цивилизации.
Религия ли конфуцианство? В конкретных условиях китайской империи конфуцианство играло роль основной религии, выполняло функции официальной государственной идеологии. Выдвинутая им на первый план и тщательно культивируемая социальная этика с ее ориентацией на моральное усовершенствование индивида в рамках корпораций и в пределах строго фиксированных, освященных авторитетом древности норм была, по существу, эквивалентом той слепой и окрашенной мистикой, порой даже экстазом веры, которая лежит в основе других религий. Эта замена была логичной, естественной именно в Китае, где рациональное начало еще в древности оттеснило эмоции и мистику, высшим божеством считалось строгое и ориентированное на добродетель Небо и где в качестве великого пророка выступал не вероучитель, склонный к видениям и откровениям (будь то Иисус, Моисей, Мухаммед или Будда), а мудрец-моралист Конфуций.
Не будучи религией в полном смысле слова, конфуцианство стало большим, нежели просто религия. Конфуцианство - это также и политика, и административная система, и верховный регулятор экономических и социальных процессов - словом, основа всего китайского образа жизни, принцип организации китайского общества, квинтэссенция китайской цивилизации. В определенном смысле можно сказать, что именно благодаря конфуцианству со всем его культом древности и консерватизмом китайское государство и общество не только просуществовало свыше двух тысяч лет в почти не менявшемся виде, но и приобрело такую гигантскую силу консервативной инерции, что революционный XX век, покончивший с конфуцианством как официальной идеологией и активно развенчавший эту доктрину, пока еще далеко не вправе считать себя победившим все восходящие к конфуцианству и питающиеся его соками консервативные традиции.
В течение двух с лишним тысяч лет конфуцианство формировало умы и чувства китайцев, влияло на их убеждения, психологию, поведение, мышление, речь, восприятие, на их быт и уклад жизни. В этом смысле конфуцианство не уступает ни одной из великих религий мкра, а кое в чем и превосходит их. Конфуцианство заметно окрасило в свои тона всю национальную куль-. туру Китая, национальный характер его населения. Оно сумело стать - во всяком случае для старого Китая - незаменимым.
Учение Конфуция оказало влияние на традиционную культуру Китая и культуру Восточной Азии. Несмотря на это, в современную эпоху репутация Конфуция оказалась подпорчена. Современные люди нередко воспринимают великого мыслителя как символ подавления, консерватизма и сексизма. /сайт/
В Китае дело обстоит ещё хуже, потому что на протяжении десятилетий марксисты клеймили Конфуция как реакционного деспота, чьи идеи затормозили развитие Китая. Вот четыре главных заблуждения о конфуцианстве.
Миф первый: конфуцианство авторитарно
Главное недопонимание учения о конфуцианстве ― это мнение, что оно поощряет подавление личности. Подобные взгляды связаны с конфуцианской идеей о сыновней почтительности, согласно которой дети должны уважать родителей и старших, а подданные ― своего правителя. Поскольку в конфуцианстве говорят об иерархии, некоторые считают его авторитарным учением.
Некоторые западные эксперты даже считают, что проблемы с правами человека и ограничения свободы в современном Китае связаны с влиянием конфуцианства.
Но приравнять иерархию к подавлению ― значит не понимать истинные идеи Конфуция.
Конфуций действительно считал, что люди выполняют социальные роли, но он не признавал дискриминации. «Все ― от сына Неба до простого народа, должны придерживаться одинаковых моральных норм», ― считал Конфуций.
Кроме того, понятие о сыновней почтительности включало в себя обязанность игнорировать приказы вышестоящего лица (начальника, отца или старшего брата), если они ошибочные.
Конфуций считал, что, если не указывать царю, министру или родителю на ошибки, то он разрушит семью или империю. «Слепо подчиняться приказам отца, ― говорил Конфуций, ― как это можно назвать сыновней почтительностью?»
По мнению Конфуция, роль монарха и родителя состояла не в том, чтобы просто командовать, а обучать своих подданных или детей с добродетелью. Эта идея способствовала процветанию Китая, потому что учила людей порядочно вести себя без постоянных напоминаний и тотального контроля.
Миф второй: конфуцианство ущемляет женщин
О покорности азиатских женщин ходят легенды. Этот стереотип связан с мифами о бинтовании ног или в современном Китае. Считается, что в китайской и восточноазиатской культуре женщинам отводится низкое место. И снова вину за это сваливают на учение о конфуцианстве.
Женщинам действительно уделяется мало времени в конфуцианском учении, но нет никаких оснований считать, что философ относился к ним отрицательно. В конфуцианском «Тысячесловии» есть фраза: «Дома уважай мудрость своей матери».
В качестве отрицательного отношения Конфуция к женщинам часто приводят цитату из «Лунь Юй»: «Труднее всего ладить с женщинами и непорядочными людьми. Если ведёшь себя с ними дружественно, они теряют скромность. Если сохраняешь дистанцию, они проявляют недовольство».
Однако Конфуций использовал древние формы китайского языка, где иероглиф юй, в настоящее время часто использующийся как союз «и», означал «отдавать» (в смысле отдавать замуж). В такой интерпретации это фраза приобретает совсем другой смысл. Речь идёт о ситуации, когда родственница выходит замуж за непорядочного человека, и его приходится принять в семью.
4
В Храм Конфуция мы попали после обеда, часа в три, и с удовольствием провели там остаток светового дня. От площади Тяньаньмэнь (в кафе, рядом с которой, нам и пришла идея посетить это знаковое для всего Китая место) до храма Конфуция добрались достаточно быстро и легко. Сначала на метро до станции «Yonghegong» (линии метро № 2 и № 5), далее в метрах ста от выхода «С», сразу нашли очень известный ламаистский монастырь Юнхэгун, и, дав себе обязательство посетить и его, направились прямиком в храм Конфуция, до которого было совсем близко. Да простит нас монастырь Юнхэгун, мы не выполнили данное обязательство и не увидели его. Попав на территорию соседнего храма, почтенного храма Конфуция, очень уютного, тихого и сравнительно мало посещаемого, мы не нашли силы покинуть его до самой последней минуты разрешенного времени посещения. К этому времени закрылся и монастырь Юнхэгун, а назавтра нас ждал Храм Неба и поезд до Пинъяо.
Немного пройдя по тихой улочке, вдоль высокой стены, над гребнем которой видны черепичные крыши древних построек и кроны не менее древних кипарисов, подойдем к воротам в храм.
3
1
Заходим. Нашему взору открывается анфилада из трех дворов, разделенных стенами и воротами.
1
1
На территории храма Конфуция, так все пропитано мудростью и ученостью, что непременно тянет на глубокомысленные размышления. Вот лично мне прилетел такой неожиданный вопрос: насколько религиозны китайцы? А если есть вопрос, надо искать ответ. С одной стороны, все достаточно просто. Разве может быть не религиозен народ, принадлежащий к тысячелетней цивилизации, живущий в стране, наполненной храмами и часовнями, алтарями и монастырями. Но, если считать, что основными признаками религии являются наличие догм, представления о божественном сотворении мира, о существовании божеств, не имеющих ничего общего с простыми смертными, то ответ на поставленный вопрос будет иным. Китайцы не религиозны.
В Китае уже много веков существует понятие «трех религий», включающее конфуцианство, даосизм и буддизм. Китайцы не признают между ними жестких границ, оставаясь верными утверждению: «Три учения составляют, по сути, одно».
4
3
Одно из этих трех учений, конфуцианство, наименее религиозно. Эта система основана на связях между законами природы и моральными запретами. Наблюдая за миром и перенося эти наблюдения в жизнь посредством обучения, это учение создает основу для социальной организации. Конфуцианство не проповедует идею о том, что семья имеет главу, поскольку Бог так пожелал. Вовсе нет. Просто природа демонстрирует нам, что выжить в условиях анархии невозможно. Лишенное божеств в персонифицированном виде, конфуцианство признает существование природных сил, которые являясь неумолимыми, активно действуют в этом мире. Вопрос о посмертном существовании конфуцианство решает скорее символически, без какого-нибудь отношения к реальности, в основном через культ предков. Во всяком случае, оно далеко от поисков бессмертия.
2
Даосизм такое же древнее учение, как и конфуцианство. Существует легенда, что Конфуций ученик Лао-цзы, так ли это, точно не известно. Но жили два легендарных китайских философа в одно время. Лао-Цзы («мудрый старец») основатель философского учения о Великом Абсолюте. Нет абсолютного добра и абсолютного зла, нет абсолютной истины и абсолютной лжи — все понятия и ценности относительны. Даосизм (от китайского слова «дао» «путь», «первооснова всякого бытия») также имеет в своей основе идею прислушивания к путям природы. С одной стороны, упор делается на практику медитации. Основная идея практической философии Лао-Цзы это абстрагироваться от всяких связей с обществом, проводить время, размышляя в одиночестве. Всякое стремление что-нибудь сделать, что-либо изменить в природе или в жизни людей осуждается. Главный принцип — принцип неделания, бездействия, а главная добродетель — воздержание. С другой стороны, даосизм имеет религиозную составляющую. Во-первых, происходило обожествление Лао-Цзы, для чего была разработана серия ритуалов, практик и магических церемоний. Эти культы отправлялись жрецами, местом отправления культа могли быть храмы или часовни или иная магическая территория, определенная жрецами. Позже в религиозном даосизме появилось много богов. Часто это были люди, которые через посвящение или обретение мудрости смогли победить смерть. Таким образом, существует путь, который посредством некоторого числа практик, аскетического поведения и занятий магического характера, может привести посвященного в тайны учения к бессмертию.
5
И, наконец, буддизм. Он пришел из Индии, где жил Сиддхаратха (собственное имя Будды), также известный под именем Гаутама Шакъямуни. Причем он жил как раз в эпоху Конфуция и Лао-Цзы. В Китай буддизм пришел в начале первого века нашей эры. Основное учение Будды содержит четыре истины: жизнь это страдание; страдание происходит из желания; желание укротимо; страдание может быть побеждено правильным мышлением. Победить страдание — это значит суметь посредством соответствующих практик и медитаций выйти из цикла реинкарнаций, в который вновь и вновь низвергают людей ошибки, совершенные ими. Те, кто смог очистится в достаточной степени, чтобы подняться до уровня, где угасает желание, являются святыми или пробужденными. Сиддхаратха — один из пробужденных.
8
2
Кстати, вы заметили, что мы уже долгое время находимся на территории храма Конфуция. Будет более справедливым, если мы уделим основное внимание именно этой легендарной личности.
О Конфуции, великом китайском философе, чьи теории очень нравились китайским императорам
За 500 лет до нашей эры на территории современного Китая находилось множество княжеств, которые вели беспрерывные междоусобные войны. Это стало основной причиной возникновения большого количества философских учений, которые стремились объяснить несовершенство бытия, причину бесконечных бедствий народа. Китайские философы хотели найти путь преодоления страданий и горя. Правители государства - императоры и князья - стремились окружить себя мудрецами, чтобы производить впечатление мудрых правителей. Философы с учениками странствовали от одного царства к другому и предлагали свои услуги при дворах правителей.
Наиболее известным философом того времени и был Конфуций (551-479 гг. до н. э.). Конфуций это латинизированная форма фамилии и титула, в Китае его зовут или Кун Фу-цзы (мудрый учитель Кун) или Кун-цзы (философ Кун).
2
Он не оставил после себя письменных работ, но его ученики сохранили память об учителе. Из отрывков его поучений была создана книга «Беседы», в которой Конфуций сформулировал моральный идеал совершенного человека, основными качествами которого должны быть: гуманность и чувство долга.
Конфуций говорил об обществе идеального порядка, в котором каждый знает своё место, где существует деление на - верхи и низы: те, кто думает и управляет государством, и те, кто работает и подчиняется. Принадлежность к этим группам определялась знаниями и моральными качествами человека. Основа порядка — суровое подчинение старшим. Слепая покорность воле старшего - необходимое условие стабильности общества.
5
Первоначально конфуцианство было лишь одним, хотя и очень влиятельным, учением древнего Китая, существовавшим наряду с другими учениями, с тем же даосизмом. Но, после объединения Китая и создания стабильной централизованной империи Хань (206 г. до н. э.- 220 г. н. э.), оно постепенно усилилось, и стало государственной идеологией императорского Китая.
В основе конфуцианства лежит идея гармонии личного нравственного самосовершенствования и деятельности, направленной на упорядочение государства во имя создания идеального общества.
Предполагалось, что нравственное самосовершенствование человека является предпосылкой его успешной деятельности на государственном поприще, что и является целью его нравственного развития.
Последователи Конфуция считали, что государство это аналог большой патриархальной семьи, в которой император должен играть ту же роль, что и полновластный глава рода. В традиционной китайской семье была жесткая иерархия, в ней господствовал принцип беспрекословного подчинения младшего старшему. Соответственно, и конфуцианская доктрина предполагала соблюдение норм иерархической соподчиненности, что было выражено в нормах о «пяти взаимоотношениях» — отношениях между государем и подданными, между отцом и детьми, между старшими и младшими братьями, между мужем и женой и между друзьями.
Идеальная личность конфуцианства — «благородный муж», им мог быть любой человек, независимо от происхождения. Единственный критерий его «благородства» — строгое и неукоснительное следование нормам конфуцианской морали.
Большую роль играл в конфуцианстве культ предков. Конфуцианство не утверждало о бессмертии их душ. Важно было вести себя так, как если бы предки действительно присутствовали» демонстрируя этим свою искренность и развивая в себе гуманность - сыновнюю почтительность и уважение к семейным ценностям, и к древности.
2
После того, как конфуцианство стало официальной идеологией империи, его идеи оказали сильнейшее влияние на формирование всей ее политической системы. Например, система экзаменов, главный способ формирования чиновничьего корпуса государства. Экзаменующийся, а им, теоретически, мог быть любой человек, если он не был сыном проститутки, актера или парикмахера (первые два варианта, имеют объяснение, но, не знаю, чем так провинились парикмахеры) должен был во время экзамена продемонстрировать свое знание конфуцианской классики и умение применять ее принципы при решении современных политических проблем. Эта система благополучно существовала в Китае до 1905 года, когда она была заменена европейской общеобразовательной системой. Влияние конфуцианства на все китайское общество было настолько глубоким, что это ощущается и в сегодняшней жизни народа.
О храме Конфуция, который столице Китая подарили монголы
Когда монголы покорили Китай, они спустя некоторое время поняли, что хорошо бы склонить китайское чиновничество на свою сторону. И тогда в 1302-1306 годах они построили и подарили своей новой столице храм Конфуция, предшественник нынешнего. Современный облик храм приобрел в 1906 году, когда уже обреченная династия Цин (помните историю о злобной императрице Цыси, доведшей империю до краха) решила поднять авторитет храма Конфуция, чтобы противопоставить его влиянию христианства.
К этому времени мы уже достаточно прогулялись по дворам и павильонам, находящимся в тени вековых деревьев. Хочу обратить внимание на 198 каменных стел, покрытых иероглифическими надписями.
3
1
На них записаны имена и даты рождения всех 51624 соискателей, успешно сдавших экзамены на высшую ученую степень «цзиньши», дающую право работать на государственных постах.
А еще на территории храма можно увидеть старый кипарис, огороженный заборчиком. Ему, между прочим, более 700 лет.
4
А в эпоху Мин (помните эту империю — царство кастратов) произошла история, связанная с этим деревом. Один министр совершал церемонию поклонения, во время которой сломанная сильным порывом ветра ветка сорвала с него черную сетчатую шляпу (отличительный знак чиновников его ранга). Человек он был не очень хороший, и потому люди посчитали, что этот кипарис может отличать добро от зла. И дали кипарису имя «Кипарис, поражающий пороки».
Кстати, в храме очень много очень старых деревьев. Меня очень впечатлили глицинии.
7
Эти древовидные вьющиеся субтропические растения с крупными кистями душистых лиловых цветов растут и в моем городе. У нас их высаживают, так, чтобы их ветви, толщиной с виноградные лозы, обвивали беседки или ползли по стене. А в храме Конфуция я увидел невероятной толщины стволы этих деревьев. Сколько же они повидали на своем веку?
Центральное сооружение храма зал Великого Достижения (Дачэндянь), в котором императоры совершали церемонию поклонения Конфуцию.
3
Здание было построено в 1302 году, затем горело, и было заново отстроено в 1411 году. В 1906 году оно было расширено. Двускатная крыша покрыта глазурованной черепицей желтого цвета, цвета императорской власти. В зале Дачэндянь царит полумрак.
2
2
2
В цветах убранства преобладает пурпур и полустертая позолота. Под потолком установлены доски с надписями, прославляющими Конфуция и его учение. В центре зала установлена табличка духа Конфуция, ей поклонялись как самому Конфуцию.
Перед ступеньками зала происходила какая-то церемония с участием большой группы китайских подростков, одетых в старинные одежды. Возможно, это была репетиция представления, воссоздающее обстановку «великого жертвоприношения».
2
1
