Содержание 2 главы мертвых душ. Пересказ поэмы "Мертвые души" Гоголя Н.В
Мертвые души. Поэма, написанная Николаем Васильевичем Гоголем в 1841 году, имела грандиозный замысел. Это должно было быть произведение в трех частях. Первый том должен был познакомить читателей с настоящим русским человеком, обладающим множеством «даров и богатств» и, в то же время, огромным количеством недостатком. Именно этот, первый дом и дошел до современного читателя в полном объеме. Поскольку рукопись второго тома была сожжена великим русским писателем незадолго до смерти – сохранились лишь некоторые главы.
Поэма «Мертвые души» - это история Чичикова, который скупал мертвых крепостных крестьян, с целью прокрутить аферу, которая принесет ему огромную сумму денег. Повествуя о похождениях господина Чичикова, автор размышляет над проблемами социального и философского характера. Само название поэмы «Мертвые души» имеет несколько значений.
«Мертвые души» - это в первую очередь мертвые крестьяне, которых покупает Чичиков, следуя от помещика к помещику. Но ситуация, когда продажа и купля человека, становится повседневным делом, делает и живых крепостных «мертвыми», они товар в руках властных господ. Постепенно понятие «мертвые души» трансформируется, приобретая новое значение. Читателю становится ясно, что мертвые души, это сами помещики, люди, погрязшие в своих страстях к мелкому, «мелкие обыватели». И хотя все 5 помещиков, которых посетил главный герой, на первый взгляд, не похожи друг на друга, их кое-что объединяет – никчемность, пустота.
«Мертвые души» краткое содержание
1-6 главы
1 глава поэмы – это экспозиция. Читатель знакомится с господином Чичиковым, который прибывает в город. Герой останавливается в трактире, а затем наносит визиты всем имеющимся чиновникам. В ходе таких визитов Чичиков знакомится с некоторыми помещиками: Маниловым, Собакевичем, Ноздревым. Он узнает, сколько каждый помещик содержит душ, далеко ли находятся их имения.
2-6 главы – путешествие Чичикова по помещикам. Главный герой побывал в 5 имениях, встретился с пятью помещиками: Маниловым, Собакевичем, Ноздревым, Коробочкой и Плюшкиным. Проехав 30 верст, вместо обещанных 15, Чичиков приезжает к Манилову. Усадьба его находится на юру, среди английских клумб. Хозяин имения очень любезен, а как оказывается, через несколько минут, слишком любезен, слишком приторен. Он не вдается в дела имения, а живет иллюзиями, мечтами, целыми днями предаваясь размышлениям о несбыточных идеях. Чичиков обедает с Маниловыми, а затем сообщает хозяину, что хочет купить у него мертвых крепостных, которые числятся живыми. Манилов начала пугается, но затем, расчувствовавшись, с радостью соглашается. Чичиков отбывает к Собакевичу.
Кучер Селифан пропускает поворот, отчего путники попадают не к Собакевичу, а к Настасье Петровне Коробочке. Коробочка – пожилая помещица, она очень домовитая. В ее доме ничего не пропадает, а у крестьян крепкие избы. Она долго не соглашается отдавать мертвых крепостных Чичикову, все раздумывает, не продешевит ли она, не пригодятся ли они ей. В итоге, заплатив за каждую «мертвую душу» по пятнадцать рублей Чичиков отправляется дальше.
На столбовой дороге герой останавливается перекусить в трактире. Здесь он встречает следующего помещика – Ноздрева. Тот, возвращается вместе с зятем с ярмарки – своих коней Ноздрев проиграл. Где не появлялся Ноздрев, везде с ним случалась история, он этакий удалец-хулиган. Помещик увозит Чичикова к себе домой, где герой пытается уговорить Ноздрева продать ему мертвых крестьян. Ноздрев не тат-то прост: он ввязывает Чичикова в игру шашки, где ставкой становятся так желанные Чичикову «мертвые души». По ходу игры становится ясно, что Ноздрев неприкрыто жульничает. Когда дело почти доходит до драки, скупщика мертвых спасает внезапный визит капитана-исправника, который сообщает, что Ноздрев находится под судом. Чичикову удается бежать. На дороге экипаж путешественника случайно сталкивается с незнакомым экипажем. Пока средства для передвижения приводят в порядок, Чичиков любуется молодой особой приятной внешности и размышляет о приятностях семейной жизни.
Собакевич, следующий помещик, основательно кормит путника обедом, заодно обсуждая всех городских чиновников. Все они, по словам, Собакевича, самые низкие люди, жулики и свиньи. Узнав о том, что, вернее кого, хочет купить Чичиков, Собакевич ничуть не удивляется. Он торгуется и просит Чичикова оставить задаток.
Путешествие Чичикова завершается посещением последнего помещика – Плюшкина. Автор называет его «прорехой человечества». Чичиков, увидев Плюшкина, думает, что это ключница или слуга. Хозяин имения одет в лохмотья, непонятные тряпки. В его доме ничего не выкидывается, а наоборот, даже подошва от ботинка будет принесена в дом. В помещении горками сложен хлам, Плюшкин предлагает Чичикову выпить напиток, который он сам повторно профильтровал от грязи. Рассказав о явной выгоде продажи мертвых душ и заключив удачную сделку, Чичиков возвращается в город.
7-10 главы
Главы показывают другой слой общества – чиновничество. Чичиков, подготовив все списки крестьян, отправляется в палату, где его уже ждут Манилов и Собакевич. Председатель палаты помогает оформить все документы, подписывает купчую за Плюшкина. Чичиков сообщает чиновникам, что отправит всех крестьян в Херсонскую губернию. После оформления документов, все присутствующие отправляются в соседнюю комнату, где едят и выпивают за новоявленного помещика и его будущую счастливицу жену.
В трактир Чичиков возвращается разморенный и сильно уставший. Уже на следующий день в городе стали ходить слухи, что Чичиков миллионщик. Дамы стали сходить с ума, герою даже пришло письмо с амурными стихами от неизвестной. А главное, его приглашают на губернаторский бал. На балу Чичиков пользует умопомрачительным успехом. Он переходит от одних объятий в другие, от одной беседы к другой. Женщины не сводят с него глаз. Но Чичикова заинтересовала только одна девушка – шестнадцатилетняя блондинка, с который когда-то он столкнулся на дороге.
Она оказалась дочкой губернатора. Но такое отличное положение дел портит Ноздрев: пьяный, во всеуслышание он спрашивает у нового Херсонского помещика, сколько он наторговал мертвых душ. Общество не воспринимает слова пьяного всерьез, но Чичиков заметно расстраивается, не поддерживает беседу, делает ошибку в карточной игре. На следующий день в город приезжает Коробочка узнать, почем нынче мертвые души. Ее приезд дает благородную почву для сплетен, которые разделяют город на две партии: мужскую и женскую.
Мужская партия пытается выяснить, зачем Чичиков скупал мертвые души, а женская считает, что Чичиков хочет украсть губернаторскую дочь. Чиновники, рассуждая о Чичикову, путаются в загадках. Одни считают, что он делатель фальшивых ассигнаций, другие, что он – капитан Копейкин. Масла в огонь подливает и Ноздрев, который подтверждает каждую догадку придуманными подробностями. После этих разбирательств, потрясенный прокурор приходит домой и умирает.
В это время Чичиков, болеет и не понимает, почему его никто не навещает. К счастью, Ноздрев посещает его и рассказывает, кем теперь является Чичиков в глазах жителей города. Герой решает срочно уезжать, но при выезде из города сталкивается с похоронной процессией. Особое место занимает 11 глава, автор рассказывает биографию Павла Ивановича Чичикова. О его детстве, учебе, карьере, службе. Чичиков был бедным, но обладал практичным умом, что и помогло сложить в его голове план, как накупить мертвых крестьян, а потом, выручив деньги, обеспечить себе спокойной будущее.
Перед вами краткое содержание 3 главы произведения «Мертвые души» Н.В. Гоголя.
Очень краткое содержание «Мертвых душ» можно найти а представленное ниже – довольно подробное.
Общее содержание по главам:
Глава 3 – краткое содержание.
Чичиков поехал к Собакевичу в самом приятном расположении духа. Он даже не заметил, что Селифан, радушно принятый людьми Манилова, был пьян. Поэтому бричка быстро сбилась с пути. Кучер никак не мог вспомнить, два или три поворота он проехал. Начался дождь. Чичиков забеспокоился. Он наконец разобрал, что они давно уж заблудились, а Селифан пьян как сапожник. Бричка качалась из стороны в сторону, пока наконец совсем не опрокинулась. Чичиков руками и ногами шлепнулся в грязь. Павел Иванович так рассердился, что пообещал Селифану высечь его.
Издалека послышался собачий лай. Путешественник приказал погонять лошадей. Довольно скоро бричка ударилась оглоблями в забор. Чичиков постучался в ворота и попросился на ночлег. Хозяйка оказалась бережливой старушкой
из небольших помещиц, которые плачутся на неурожаи, убытки… а между тем набирают понемногу деньжонок в пестрядевые мешочки…
Чичиков извинился за свое вторжение и спросил, далеко ли расположено поместье Собакевича, на что старуха ответила, что вообще не слышала такого имени. Она назвала несколько незнакомых Чичикову фамилий местных помещиков. Гость поинтересовался, есть ли среди них богатые. Услышав, что нет, Павел Иванович потерял к ним всякий интерес.
Коробочка
Проснувшись наутро довольно поздно, Чичиков увидел заглянувшую к нему в комнату хозяйку. Одевшись и выглянув в окно, путешественник понял, что деревенька у старухи не маленькая. За барским огородом виднелись довольно справные крестьянские избы. Чичиков заглянул в щелку двери. Увидев, что хозяйка сидит за чайным столиком, с ласковым видом он вошел к ней. Начав беседу, непрошеный гость выяснил, что хозяйку зовут Настасья Петровна Коробочка. Коллежская секретарша имела без малого восемьдесят душ. Чичиков стал расспрашивать хозяйку касательно мертвых душ. У Настасьи Петровны их оказалось восемнадцать. Гость поинтересовался, нельзя ли купить умерших крестьян. Коробочка сначала была в полном недоумении: неужто Павел Иванович будет откапывать их из земли? Чичиков объяснил, что души будут числиться за ним только на бумаге.
Сначала помещица заупрямилась: дело вроде выгодное, однако слишком новое. Старуха, продавая мертвые души, боялась понести убыток. Наконец с большим трудом Чичиков убедил собеседницу продать ей мертвых крестьян за пятнадцать ассигнаций. Пообедав у Коробочки, Павел Иванович приказал закладывать бричку. Дворовая девчонка проводила путешественников до большой дороги.
Вышла в свет во второй половине 19 века и состоит из двух томов. В ней рассказывается об одном помещике, бороздящем просторы страны с целью скупки не находящихся в живых крестьянских душ. Произведение приковывает к себе, заставляя читать все быстрее и быстрее, чтоб дойти до момента, в котором будет рассказана цель скупки мертвых душ. Хочется узнать, какую же выгоду он получит путем таких манипуляций.
Главным героем поэмы является Чичиков Павел Иванович - мужчина средних лет обычного телосложения. Предоставляется возможность самому сделать вывод о моральном облике, автор не дает никакой оценки личности героя.
Кроме Чичикова в романе есть и несколько других героев, с которыми он заводит знакомство для совершения выгодной ему сделки. Среди них:
- Собакевич
- Манилов
- Коробочка
- Ноздрев
- Плюшкин
В каждой главе тома предоставляется возможность познакомиться с каждым героем по отдельности. Прочесть поэму полностью иногда не представляется возможным, поэтому здесь изложено произведение «мертвые души» кратко.
Глава первая
В первой главе повествуется о том, как в гостиницу некоего города NN на своей бричке въехал Павел Иванович Чичиков. Представился он коллежским советником и больше о себе ничего не рассказывал. Но охотно расспросил о всех чиновниках этого города, о помещиках и других влиятельных личностях. Помимо этого поинтересовался, были ли в губернии эпидемии, и много ли людей умирало от болезней.
Сопровождали главного героя его слуги:
- Селифан, мужчина средних лет, любитель выпить.
- Петрушка, лакей лет тридцати.
Советник объездил город, осмотрел все места и нанес визиты чиновникам города. Благодаря своей проницательности и умению льстить он быстро обзавелся друзьями.
Чичиков приглашен на бал губернатора, где имел возможность познакомиться с такими помещиками, как Собакевич, Манилов и Ноздрев. Все трое пригласили нового знакомого к себе в гости, и тот обещал наведаться в ближайшее время.
Глава вторая
Чичиков решил сдержать данное обещание и поехал навестить своего знакомого Манилова. В сопровождении своего кучера Петрушки и слуги Селифана он выехал за город.
Советник был предупрежден, что деревня находится в пятнадцати верстах от города, но на деле оказалась намного дальше. Герой наконец-таки доехал до деревни Маниловка. Ничем не примечательная деревушка вряд ли могла кого-то зазвать к себе. Господский дом стоял на возвышенности и был открыт всем ветрам. Около двухсот изб насчитал Чичиков, подъезжая к дому помещика.
Наконец Павел Иванович встретился с Маниловым.
Человек это был с виду очень приятный и общительный. Имением своим никогда не занимался и не интересовался делами деревни, зато любил помечтать. У Манилова была супруга, которой он был очень доволен, и двое сыновей - Фемистоклюс и Алкид.
Хозяин дома пригласил Чичикова за стол. Во время обеда гость и помещик обсыпали друг друга взаимными комплиментами. Вскоре зашел разговор о поместье, и Павел Иванович озвучил цель своего приезда. Он попросил продать ему душ, которых уже нет в живых, но согласно ревизорской сказке числящихся таковыми.
После недолгих уговоров главной герой все же убедил господина заключить сделку. Обсудив некоторые детали и договорившись встретиться в городе, он уехал из поместья в приподнятом настроении. А хозяин дома был в полном замешательстве и еще долго раздумывал над таким странным предложением.
Глава третья
На обратной дороге Чичиков попал под дождь, уже стало совсем темно, и его повозка сбилась с пути. Неожиданно они оказались у ворот одной помещицы.
Ею оказалась пожилая женщина по имени Настастья Петровна Коробочка. Хозяйка впустила промокших бедолаг переночевать, а утром велела накормить их завтраком. Видно, что Настасья Петровна была бережливой хозяйкой и умной помещицей. По сравнению с предыдущей деревней эта была намного ухоженней.
За завтраком нежданный гость спросил хозяйку о крестьянах и попросил продать умерших, но числящихся живыми в ревизии. Хозяйка была шокирована странным вопросом . Она впервые слышала, что умершие души еще можно и продавать. Женщина не хотела соглашаться на сделку, рассуждала так: если эти души кому-то нужны, значит, они имеют какую-то ценность; а раз имеют ценность, то еще найдется желающий их купить, и уже можно будет продать подороже.
В конце концов, сделка состоялась и главный герой покинул деревню помещицы.
Глава четвертая
После разговора с Коробочкой Чичиков поехал обратно в город, по пути он остановился в трактире, где и встретился со своим новым знакомым Ноздревым.
Ноздрев был общительным человеком, у него было много знакомых. Но в то же время легко мог затеять драку со своими же друзьями. Жена его скончалась много лет назад, и дома оставались дети, воспитанием которых он не занимался вообще. Вся его жизнь проходила в увеселительных заведениях. Человек он был одновременно очень искренний, и в то же время отчаянный лгун. Но лгал он так естественно, что даже сам верил в это.
Несмотря на свои тридцать лет , он так и остался в душе заводилой и лихачем, каким был в годы бурной молодости.
Ноздрев пригласил к себе Чичикова на обед. После принятия пищи новоиспеченные друзья завели разговор о поместье и крепостных. Павел Иванович предложил помещику сделку по купле-продаже так называемых «мертвых душ», о чем сильно пожалел вскоре, потому что разговор закончился ссорой.
Все же несмотря на это главный герой остался переночевать у ветреного помещика. Утром разговор возобновился и чуть было не закончился дракой, но вовремя пришедший капитан-исправник помешал этому. Он сообщил хозяину поместья о том, что тот находится под судом из-за нанесения оскорблений помещику Максимову. Этим моментом воспользовался Чичиков и выбежал из дома.
Глава пятая
После странных событий в предыдущем имении коллежский советник еще долго размышлял о несостоявшейся сделке, но одновременно с этим радовался, что успел убежать.
Повозка привезла его в деревню к Собакевичу, с которым он также познакомился на балу.
Несколько слов о помещике Собакевиче : человек он был серьезный, требовательный, управлял хозяйством серьезно и вдумчиво, чем-то напоминал медведя. То ли из-за своего крепкого телосложения, то ли из-за имени Михаил Семенович. Всюду в его доме были вещи такие же крупные, как и хозяин.
Отличительной особенностью Собакевича было свойство думать обо всех очень плохо. Он всех называл мошенниками и никому не доверял.
Хозяин пригласил гостя на обед, после которого Чичиков осмелился назвать причину своего визита. Собакевич абсолютно спокойно отнесся к столь странному предолжению, согласился осуществить сделку и даже так увлекся, что начал расхваливать каждого умершего крестьянина.
Во время совершения сделки Михаил Семенович завел разговор о странном помещике Плюшкине, у которого часто умирают крестьяне от голода.
Глава шестая
Вскоре после того, как Чичиков выехал из поместья Собакевича, он оказался перед обширной деревней. Но вид ее был настолько ветхим, заброшенным и бедным, что трудно было представить, что здесь кто-то живет
. В конце улицы виден был барский дом, такой же ветхий и покрытый плесенью.
Недалеко от дома ругался какой-то старичок в засаленных лохмотьях, которого можно было принять за нищего и подать ему милостыню. Но им оказался не кто иной, как Плюшкин - помещик этого села.
Когда-то он был счастливым семьянином, у него была жена, две дочери и сын. Они вели хозяйство грамотно и продуманно. Но после смерти жены дочери вышли замуж, а сын отправился служить в полк. Плюшкин после этих событий стал очень подозрительным и скупым.
Он перестал следить за имением, все потихоньку разваливалось. Помещик ходил по улицами собирал гвоздики, перышки и всякую мелочь. Потом бережно прятал собранное дома в надежде, что пригодится.
Чичиков долгое время размышлял, как подойти и заговорить с Плюшкиным. Он обдумывал, чем объяснить свой визит. После нескольких минут колебаний он все же осмелился и познакомился с барином. За чашкой чая он предложил выкупить у господина мертвых душ, на что получил одобрение.
Итогом этого визита стала сделка о покупке Чичиковым ста двадцати мертвых и еще семидесяти беглых душ.
После выгодной покупки новоявленный предприниматель вернулся в гостиницу и заснул крепким сном.
Глава седьмая
На следующее утро предприниматель подготовил списки для совершения купчей в палате. Там его ожидали Собакевич с Маниловым.
Оформив купчую, товарищи принялись отмечать выгодную сделку. Во время застолья Чичиков ответил интересующимся, что купил крестьян на вывод и заберет их с собой в Херсонскую губернию.
После приятного застолья советник приехал в гостиницу и уснул.
Глава восьмая
В городе все говорили только о Павле Ивановиче и его крестьянах. Люди часто задавались вопросом, как можно такое количество крестьян вывезти в другую губернию.
Одновременно с этим выросла и любовь народа к новоявленному помещику, появились слухи, что он миллионер. Женщины старались обратить его внимание на себя и скупали самые красивые платья в городе.
В городе был снова бал у губернатора, на котором появился главный герой. Чиновники здоровались и обнимались с ним, засыпали комплиментами.
Чичиков дабы выразить свое почтение подошел к губернаторше. Рядом с ней стояла ее дочь, молодая хорошенькая блондинка, от которой Чичиков не мог оторвать глаз.
Но случилось неожиданное - на балу появился пьяный Ноздрев. Увидев нового знакомого, он поинтересовался, много ли смог купить он мертвых крестьян. Эти слова услышали почти все и были удивлены странными словами. Предприниматель после этих слов очень расстроился и не нашел, что ответить.
Глава девятая
В этой главе описывается разговор двух дам. Они рассказывают друг другу последние новости, главной из которых является новость о некоем Чичикове, скупающем мертвых душ с целью похитить губернаторскую дочку. А Ноздрев является его сообщником и помогает в этом грязном деле.
В общем, город оброс слухами, сплетнями. И в один миг разрушился имидж статского советника-миллионера, выкупающего крестьян на вывод. Городок разделился на две части:
- женская часть города интересовалась историей о похищении губернаторской дочки;
- мужское неселение же волновал вопрос мертвых душ.
И те, и другие стали недоверчиво относиться к новоиспеченному помещику. Никто теперь не мог ответить на вопрос - кто же такой Чичиков, и какова цель его приезда в их город?
Глава десятая
Для обсуждения важного вопроса все собрались у полицмейстера. Чиновники выдвинули свои версии приезда Чичикова, предположили, что он может быть капитаном Копейкиным.
Так как мало кто знал об этом капитане, почтмейстер начал свой рассказ. В нем говорилось о некоем капитане, которому в одном из боев оторвало конечность. И чтоб прокормиться он отправился в Петербург просить милости монарха, но его несколько назад отправляли назад, так и не предоставив возможности увидеться с правителем.
После нескольких таких неудачных визитов несчастного выдворили из города за казенный счет.
После этого появились слухи о шайках грабителей , предводителем которых считали Копейкина.
Прослушав повесть все однозначно решили, что Чичиков никак не мог являться капитаном, так как все конечности находились на месте. Тогда чиновники решили пригласить Ноздрева, чтоб тот внес ясность и растолковал всем, кто же такой Чичиков. Однако кутила еще больше ввел всех в замешательство, уверенно заявив, что наш герой является:
- похитителем
- шпионом
- подделывателем ценных бумаг.
На фоне всех этих событий скончался прокурор.
Чичиков в это время был болен, его мучила простуда. Советник искренне недоумевал, почему никто не приезжает его проведать. И только вечером он узнал о новых сплетнях города. К нему пришел Ноздрев и объявил его фальсификатором, похитителем и виновным в смерти прокурора.
Глава одиннадцатая
И, наконец, самая интересная часть произведения «мертвые души» 11 глава, краткое содержание. В этой главе наконец таки раскрывается личность Чичикова. Хотя сам Гоголь не дает ему никакой оценки, а оставляет возможность читателю самому решить, кем же все-таки является главный герой.
Павел Иванович решил как можно раньше уехать из этого города, но, к сожалению, ему это не удалось.
Выясняется, что он не был избалован судьбой. Его мать умерла рано, и больной отец отправил маленького сына учиться в город. Там он наказал ребенку «учиться и угождать начальникам и учителям, бережно относиться к деньгам и преумножать их, дружить только с богатыми людьми».
Сообразительный ребенок надолго запомнил слова отца и старался всю жизнь следовать его советам: он научился получать оценки не за знания, так как не любил читать, а за прилежание и хорошее поведение. Друзей никогда не угощал, но умел выгодно продавать что-либо.
Вскоре после того, как Чичиков окончил училище, скончался его отец. В наследство ему достались несколько фуфаек, сюртуков, ветхий домишко и немного денег. Карьера то поднималась ввысь, то обрывалась.
Сразу после училища Павлуша поступил на государственную службу. Добившись расположения своего начальника он повысился до должности повытчика.
Не чуждо было и взяточничество нашему герою. Он мастерски организовал борьбу со взятками и одновременно без зазрения совести брал их, купался как сыр в масле.
Но все когда-то заканчивается, и на место старого начальника прислали нового, военного и очень строгого. Вскоре Чичикова сняли с должности, ему пришлось уехать из своего города и начать с самого начала карьеру в другом месте. В новом городе герой устроился в таможню, где вскоре стал грозой всех н контрабандистов. Но со временем сам стал звеном цепи махинаций и снова заработал сотни тысяч.
Однако не дано ему было стать богатым. В ходе одной и пьяных ссор с другим чиновником всплыли наружу моменты договоров с контрабандистами и Чичикова взяли под суд. Все имущество попало под сокращение, денег осталось у него около десятка тысяч. Этого хватило, чтоб отвертеться от суда.
Снова он начал карьеру с самого низа. На этот раз он занимался закладом крестьян в опекунский совет. Но кто-то подсказал, что для заклада не имеет разницы, живые они или мертвые, важно было только то, что они числились в ревизорской книге. И что совет все равно выделит деньги на каждого из них. Тогда и созрел новый план в голове бизнесмена. Он решил отправиться в те районы страны, которые больше всех пострадали от эпидемий, и выкупить у помещиков «мертвые души».
Чичиков провел больше недели в городе, разъезжая по вечеринкам и обедам. Наконец он решил посетить Манилова и Собакевича, которым дал слово. «Может быть, к сему побудила его другая, более существенная причина, дело более серьезное, близшее к сердцу...» Он приказал кучеру Селифану рано утром заложить лошадей в известную бричку, а Петрушке - оставаться дома, смотреть за комнатой и чемоданом. Здесь имеет смысл сказать несколько слов об этих двух крепостных.
Петрушка ходил в несколько широком коричневом сюртуке с барского плеча и имел, по обычаю людей своего звания, крупный нос и губы. Характер у него был больше молчаливый, чем разговорчивый; он «имел даже благородное побуждение к просвещению, то есть чтению книг, содержанием которых не затруднялся; он все читал с равным вниманием». Спал, обычно, не раздеваясь, «и всегда носил с собою какой-то особенный воздух...» - когда размещал свою кровать «в прежде необитаемой комнате» и переносил туда свою шинель и пожитки, сразу казалось, что в этой комнате уже десять лет жили люди. Чичиков, человек щепетильный, иногда по утрам морщился и недовольно говорил: «Ты, брат, черт тебя знает, потеешь, что ли. Сходил бы ты хоть в баню». Петрушка на это ничего не отвечал, и спешил заняться своими делами. Кучер Селифан был совершенно другой человек...
Но нужно вернуться к главному герою. Итак, отдав с вечера нужные приказания, Чичиков проснулся рано утром, вымылся, вытерся с ног до головы мокрой губкой, что обычно делал только по воскресным дням, тщательно побрился, надел фрак, а потом шинель, спустился с лестницы и сел в бричку.
С громом выехала бричка из-под ворот гостиницы на улицу. Проходивший поп снял шляпу, несколько мальчишек в замаранных рубашках протянули руки, приговаривая: «Барин, подай сиротинке!» Кучер, заметивши, что один из них был большой охотник становиться на запятки, хлыснул его кнутом, и бричка пошла прыгать по камням. Не без радости был вдали узрет полосатый шлагбаум, дававший знать, что мостовой, как и всякой другой муке, будет скоро конец; и еще несколько раз ударившись довольно крепко головою в кузов, Чичиков понесся наконец по мягкой земле… Попадались вытянутые по шнурку деревни, постройкою похожие на старые складенные дрова, покрытые серыми крышами с резными деревянными под ними украшениями в виде висячих шитых узорами утиральников. Несколько мужиков, по обыкновению, зевали, сидя на лавках перед воротами в своих овчинных тулупах. Бабы с толстыми лицами и перевязанными грудями смотрели из верхних окон; из нижних глядел теленок или высовывала слепую морду свою свинья. Словом, виды известные. Проехавши пятнадцатую версту, он вспомнил, что здесь, по словам Манилова, должна быть его деревня, но и шестнадцатая верста пролетела мимо, а деревни все не было видно...
Поехали отыскивать Маниловку. Проехавши две версты, встретили поворот на проселочную дорогу, но уже и две, и три, и четыре версты, кажется, сделали, а каменного дома в два этажа все еще не было видно. Тут Чичиков вспомнил, что если приятель приглашает к себе в деревню за пятнадцать верст, то значит, что к ней есть верных тридцать.
«Деревня Маниловка немногих могла заманить своим местоположением». Господский дом, открытый всем ветрам, стоял одиночкой на возвышении; «покатость горы была одета подстриженным дерном». Кое-где на горе были разбросаны растения и была видна беседка с плоским зеленым куполом, деревянными голубыми колоннами и надписью: «Храм уединенного размышления». Пониже располагался заросший пруд. В низине, частью и по самому скату, темнели серенькие бревенчатые избы, которые Чичиков, неизвестно по каким причинам, сразу же начал считать и насчитал более двухсот. Кругом все было голо, лишь поодаль в стороне темнел сосновый лес.
Подъезжая ко двору, Чичиков заметил на крыльце самого хозяина, который стоял в зеленом шалоновом сюртуке, приставив руку ко лбу в виде зонтика над глазами, чтобы рассмотреть получше подъезжавший экипаж. По мере того как бричка близилась к крыльцу, глаза его делались веселее и улыбка раздвигалась более и более.
Павел Иванович! - вскричал он наконец, когда Чичиков вылезал из брички. - Насилу вы таки нас вспомнили!
Оба приятеля очень крепко поцеловались, и Манилов увел своего гостя в комнату…
Один бог разве мог сказать, какой был характер Манилова. Есть род людей, известных под именем: люди так себе, ни то ни се, ни в городе Богдан ни в селе Селифан, по словам пословицы. Может быть, к ним следует примкнуть и Манилова. На взгляд он был человек видный; черты лица его были не лишены приятности, но в эту приятность, казалось, чересчур было передано сахару; в приемах и оборотах его было что-то заискивающее расположения и знакомства.
Он улыбался заманчиво, был белокур, с голубыми глазами. В первую минуту разговора с ним не можешь не сказать: «Какой приятный и добрый человек!» В следующую за тем минуту ничего не скажешь, а в третью скажешь: «Черт знает что такое!» - и отойдешь подальше; если ж не отойдешь, почувствуешь скуку смертельную. От него не дождешься никакого живого или хоть даже заносчивого слова, какое можешь услышать почти от всякого, если коснешься задирающего его предмета. У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный любитель музыки и удивительно чувствует все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, - словом, у всякого есть свое, но у Манилова ничего не было.
Дома он говорил очень мало и большей частью размышлял и думал, но о чем он думал, тоже только Богу было известно. Хозяйство шло само собой, он даже никогда не ездил на поля. Иногда, глядя с крыльца на двор и на пруд, он рассуждал о том, как бы хорошо было, если бы вдруг от дома провести подземный ход или через пруд выстроить каменный мост, на котором были бы по обеим сторонам лавки, и чтобы в них сидели купцы и продавали разные мелкие товары, нужные для крестьян. Но все так и заканчивалось разговорами.
В кабинете Манилова лежала какая-то книжка, заложенная закладкою на четырнадцатой странице, которую он постоянно читал уже два года. В доме его всегда чего-то не хватало: все кресла были обтянуты прекрасным шелком, а на два кресла ткани не хватило. В некоторых комнатах и совсем не было мебели. Вечером подавался на стол очень щегольский подсвечник и рядом с ним ставился какой-то просто медный инвалид, хромой и весь в сале.
Жена была под стать мужу. Хотя минуло восемь лет их супружества, каждый из них старался порадовать друг друга яблоком или конфеткой, приговаривая при этом: «Разинь, душенька, свой ротик, я тебе положу этот кусочек». «И ротик открывался при этом случае очень грациозно». Иногда, без всяких на то причин, они запечатлевали друг другу долгий поцелуй, во время которого можно было выкурить трубку. Ко дню рождения жена всегда готовила супругу какой-нибудь подарок, например, бисерный чехольчик на зубочистку. Словом, они были счастливы. Конечно, следует заметить, что в доме было много других занятий, кроме продолжительных поцелуев и сюрпризов... В кухне готовили глупо и без толку, в кладовой было пусто, ключница воровала, слуги пили… «Но это все предметы низкие, а Манилова была воспитана хорошо, в пансионе, где обучают трем основам добродетели: французскому языку, фортепьяно и вязанию кошельков и других сюрпризов».
Между тем Чичиков и Манилов застряли у дверей, стараясь непременно пропустить спутника первым. Наконец оба протиснулись боком. Манилов представил жену, и Чичиков про себя отметил, что она «недурна и одета к лицу».
Манилова проговорила, несколько даже картавя, что он очень обрадовал их своим приездом и что муж ее, не проходило дня, чтобы не вспоминал о нем.
Да, - примолвил Манилов, - уж она, бывало, все спрашивает меня: «Да что же твой приятель не едет?» - «Погоди, душенька, приедет». А вот вы наконец и удостоили нас своим посещением. Уж такое, право, доставили наслаждение... майский день... именины сердца...
Чичиков, услышавши, что дело уже дошло до именин сердца, несколько даже смутился и отвечал скромно, что ни громкого имени не имеет, ни даже ранга заметного.
Вы все имеете, - прервал Манилов с такою же приятною улыбкою, - все имеете, даже еще более.
Как вам показался наш город? - примолвила Манилова. - Приятно ли провели там время?
Очень хороший город, прекрасный город, - отвечал Чичиков, - и время провел очень приятно: общество самое обходительное.
Завязался пустой разговор, в ходе которого были обсуждены знакомые присутствующим чиновники: губернатор, вице-губернатор, полицеймейстер и его жена, председатель палаты, и т.д. И все они оказались «самыми достойными людьми». Затем Чичиков и Манилов заговорили о том, как приятно жить в деревне и наслаждаться природой в компании хороших образованных людей, и неизвестно, чем бы закончилось «взаимное излияние чувств», но в комнату вошел слуга и доложил, что «кушанье готово».
В столовой уже были два мальчика, сыновья Манилова. При них стоял учитель. Хозяйка села за свою суповую чашку; гостя посадили между хозяином и хозяйкой, слуга завязал детям на шею салфетки.
Какие миленькие дети, - сказал Чичиков, посмотрев на них, - а который год?
Старшему осьмой, а меньшему вчера только минуло шесть, - сказала Манилова.
Фемистоклюс! - сказал Манилов, обратившись к старшему, который старался освободить свой подбородок, завязанный лакеем в салфетку.
Чичиков поднял несколько бровь, услышав такое отчасти греческое имя, которому, неизвестно почему, Манилов дал окончание на «юс», но постарался тот же час привесть лицо в обыкновенное положение.
Фемистоклюс, скажи мне, какой лучший город во Франции?
Здесь учитель обратил все внимание на Фемистоклюса и казалось, хотел ему вскочить в глаза, но наконец совершенно успокоился и кивнул головою, когда Фемистоклюс сказал: «Париж».
А у нас какой лучший город? - спросил опять Манилов.
Учитель опять настроил внимание.
Петербург, - отвечал Фемистоклюс.
А еще какой?
Москва, - отвечал Фемистоклюс.
Умница, душенька! - сказал на это Чичиков. - Скажите, однако ж... - продолжал он, обратившись тут же с некоторым видом изумления к Маниловым, - в такие лета и уже такие сведения! Я должен вам сказать, что в этом ребенке будут большие способности.
О, вы еще не знаете его, - отвечал Манилов, у него чрезвычайно много остроумия. Вот меньшой, Алкид, тот не так быстр, а этот сейчас, если что-нибудь встретит, букашку, козявку, так уж у него вдруг глазенки и забегают; побежит за ней следом и тотчас обратит внимание. Я его прочу по дипломатической части. Фемистоклюс, - продолжал он, снова обратясь к нему, - хочешь быть посланником?
Хочу, - отвечал Фемистоклюс, жуя хлеб и болтая головой направо и налево.
В это время стоявший позади лакей утер посланнику нос, и очень хорошо сделал, иначе бы канула в суп препорядочная посторонняя капля. Разговор начался за столом об удовольствии спокойной жизни, прерываемый замечаниями хозяйки о городском театре и об актерах.
После обеда Манилов намеревался препроводить гостя в гостиную, как вдруг «гость объявил с весьма значительным видом, что он намерен с ним поговорить об одном очень нужном деле».
В таком случае позвольте мне вас попросить в мой кабинет, - сказал Манилов и повел в небольшую комнату, обращенную окном на синевший лес. - Вот мой уголок, - сказал Манилов.
Приятная комнатка, - сказал Чичиков, окинувши ее глазами.
Комната была, точно, не без приятности: стены были выкрашены какой-то голубенькой краской вроде серенькой, четыре стула, одно кресло, стол, на котором лежала книжка с заложенною закладкою, о которой мы уже имели случай упомянуть, несколько исписанных бумаг, но больше всего было табаку. Он был в разных видах: в картузах и в табачнице, и, наконец, насыпан был просто кучею на столе. На обоих окнах тоже помещены были горки выбитой из трубки золы, расставленные не без старания очень красивыми рядками. Заметно было, что это иногда доставляло хозяину препровождение времени.
Позвольте вас попросить расположиться в этих креслах, - сказал Манилов. - Здесь вам будет попокойнее.
Позвольте, я сяду на стуле.
Позвольте вам этого не позволить, - сказал Манилов с улыбкою. - Это кресло у меня уж ассигновано для гостя: ради или не ради, но должны сесть.
Чичиков сел.
Позвольте мне вас попотчевать трубочкою.
Нет, не курю, - отвечал Чичиков ласково и как бы с видом сожаления…
Но позвольте прежде одну просьбу... - проговорил он голосом, в котором отдалось какое-то странное или почти странное выражение, и вслед за тем неизвестно чего оглянулся назад. - Как давно вы изволили подавать ревизскую сказку (именной список крепостных крестьян, представляемый помещиками по время ревизии, переписи крестьян - прим. ред. )?
Да уж давно; а лучше сказать, не припомню.
Как с того времени много у вас умерло крестьян?
А не могу знать; об этом, я полагаю, нужно спросить приказчика. Эй, человек! позови приказчика, он должен быть сегодня здесь.
Приказчик явился...
Послушай, любезный! сколько у нас умерло крестьян с тех пор, как подавали ревизию?
Да как сколько? Многие умирали с тех пор, - сказал приказчик и при этом икнул, заслонив рот слегка рукою, наподобие щитка.
Да, признаюсь, я сам так думал, - подхватил Манилов, - именно, очень многие умирали! - Тут он оборотился к Чичикову и прибавил еще: - Точно, очень многие.
А как, например, числом? - спросил Чичиков.
Да, сколько числом? - подхватил Манилов.
Да как сказать числом? Ведь неизвестно, сколько умирало, их никто не считал.
Да, именно, - сказал Манилов, обратясь к Чичикову, - я тоже предполагал, большая смертность; совсем неизвестно, сколько умерло.
Ты, пожалуйста, их перечти, - сказал Чичиков, - и сделай подробный реестрик всех поименно.
Да, всех поименно, - сказал Манилов.
Приказчик сказал: «Слушаю!» - и ушел.
А для какие причин вам это нужно? - спросил по уходе приказчика Манилов.
Этот вопрос, казалось, затруднил гостя, в лице его показалось какое-то напряженное выражение, от которого он даже покраснел, - напряжение что-то выразить, не совсем покорное словам. И в самом деле, Манилов наконец услышал такие странные и необыкновенные вещи, какие еще никогда не слыхали человеческие уши.
Вы спрашиваете, для каких причин? причины вот какие: я хотел бы купить крестьян... - сказал Чичиков, заикнулся и не кончил речи.
Но позвольте спросить вас, - сказал Манилов, - как желаете вы купить крестьян: с землею или просто на вывод, то есть без земли?
Нет, я не то чтобы совершенно крестьян, - сказал Чичиков, - я желаю иметь мертвых...
Как-с? извините... я несколько туг на ухо, мне послышалось престранное слово...
Я полагаю приобресть мертвых, которые, впрочем, значились бы по ревизии как живые, - сказал Чичиков.
Манилов выронил тут же чубук с трубкою на пол и как разинул рот, так и остался с разинутым ртом в продолжение нескольких минут. Оба приятеля, рассуждавшие о приятностях дружеской жизни, остались недвижимы, вперя друг в друга глаза, как те портреты, которые вешались в старину один против другого по обеим сторонам зеркала. Наконец Манилов поднял трубку с чубуком и поглядел снизу ему в лицо, стараясь высмотреть, не видно ли какой усмешки на губах его, не пошутил ли он; но ничего не было видно такого, напротив, лицо даже казалось степеннее обыкновенного; потом подумал, не спятил ли гость как-нибудь невзначай с ума, и со страхом посмотрел на него пристально; но глаза гостя были совершенно ясны, не было в них дикого, беспокойного огня, какой бегает в глазах сумасшедшего человека, все было прилично и в порядке. Как ни придумывал Манилов, как ему быть и что ему сделать, но ничего другого не мог придумать, как только выпустить изо рта оставшийся дым очень тонкой струею.
Итак, я бы желал знать, можете ли вы мне таковых, не живых в действительности, но живых относительно законной формы, передать, уступить или как вам заблагорассудится лучше?
Но Манилов так сконфузился и смешался, что только смотрел на него.
Мне кажется, вы затрудняетесь?.. - заметил Чичиков.
Я?.. нет, я не то, - сказал Манилов, - но я не могу постичь... извините... я, конечно, не мог получить такого блестящего образования, какое, так сказать, видно во всяком вашем движении; не имею высокого искусства выражаться... Может быть, здесь... в этом, вами сейчас выраженном изъяснении... скрыто другое... Может быть, вы изволили выразиться так для красоты слога?
Нет, - подхватил Чичиков, - нет, я разумею предмет таков как есть, то есть те души, которые, точно, уже умерли.
Манилов совершенно растерялся. Он чувствовал, что ему нужно что-то сделать, предложить вопрос, а какой вопрос - черт его знает. Кончил он наконец тем, что выпустил опять дым, но только уже не ртом, а чрез носовые ноздри.
Итак, если нет препятствий, то с богом можно бы приступить к совершению купчей крепости, - сказал Чичиков.
Как, на мертвые души купчую?
А, нет! - сказал Чичиков. - Мы напишем, что они живы, так, как стоит действительно в ревизской сказке. Я привык ни в чем не отступать от гражданских законов, хотя за это и потерпел на службе, но уж извините: обязанность для меня дело священное, закон - я немею пред законом.
Последние слова понравились Манилову, но в толк самого дела он все-таки никак не вник и вместо ответа принялся насасывать свой чубук так сильно, что тот начал наконец хрипеть, как фагот. Казалось, как будто он хотел вытянуть из него мнение относительно такого неслыханного обстоятельства; но чубук хрипел и больше ничего.
Может быть, вы имеете какие-нибудь сомнения?
О! помилуйте, ничуть. Я не насчет того говорю, чтобы имел какое-нибудь, то есть, критическое предосуждение о вас. Но позвольте доложить, не будет ли это предприятие или, чтоб еще более, так сказать, выразиться, негоция, - так не будет ли эта негоция несоответствующею гражданским постановлениям и дальнейшим видам России?
Чичикову удалось все-таки убедить Манилова, что никакого нарушения гражданского закона не будет, что подобное предприятие никак не будет не соответствующим гражданским постановлениям и дальнейшим видам России. Казна получит даже выгоды в виде законных пошлин. Когда Чичиков заговорил о цене, Манилов удивился:
Как в цене? - сказал опять Манилов и остановился. - Неужели вы полагаете, что я стану брать деньги за души, которые в некотором роде окончили свое существование? Если уж вам пришло этакое, так сказать, фантастическое желание, то с своей стороны я передаю их вам безынтересно и купчую беру на себя.
Чичиков рассыпался в благодарностях, растрогав Манилова. После этого гость собрался уезжать, и, несмотря на все уговоры хозяев остаться погостить еще немного, поспешил откланяться. Манилов долго стоял на крыльце, провожая глазами удалявшуюся бричку. А когда вернулся в комнату, предался размышлениям о том, как было бы хорошо иметь такого друга, как Чичиков, жить с ним по соседству, проводить время в приятных беседах. Размечтался и о том, что вот государь, узнав об их дружбе, пожаловал бы их генералами. Но странная просьба Чичикова прервала его мечтанья. Сколько не думал он, никак не мог взять ее в толк, и все время сидел и курил трубку.
По вине Селифана бричка Чичикова сталкивается с чужой бричкой, в которой сидят две дамы - пожилая и шестнадцатилетняя красавица. Мужики, собравшиеся из деревни, разнимают лошадей и поднимают брички. Чичиков очарован молодой незнакомкой и после того, как брички разъезжаются, еще долго думает о нечаянной встрече. Чичиков подъезжает к деревне Михаила Семеновича Собакевича.
«Деревянный дом с мезонином, красной крышей и темно-серыми или, лучше, дикими стенами, дом вроде тех, как у нас строят для военных поселений и немецких колонистов. Было заметно, что при постройке его зодчий беспрестанно боролся со вкусом хозяина. Зодчий... Хотел симметрии, хозяин удобства и, как видно, вследствие того заколотил на одной стороне все отвечающие окна и провертел на место их одно маленькое, вероятно, понадобившееся для темного чулана... Двор окружен был крепкою и непомерно толстою деревянною решеткою. Помещик, казалось, хлопотал много о прочности. На конюшни, сараи и кухни были употреблены полновесные и толстые бревна, определенные на вековое стояние. Деревенские избы мужиков тоже срублены были на диво... Все было пригнано плотно и как следует. Даже колодец был обделан в такой крепкий дуб, какой идет только на мельницы да на корабли. Словом, все... Было упористо, без пошатки, в каком-то крепком и неуклюжем порядке». Сам хозяин кажется Чичикову «весьма похожим на средней величины медведя. Фрак на нем был совершенно медвежьего цвета... Ступнями ступал он и вкривь и вкось и наступал беспрестанно на чужие ноги. Цвет лица имел каленый, горячий, какой бывает на медном пятаке». Приятная беседа не складывается: обо всех чиновниках Собакевич высказывается прямолинейно («губернатор - первый разбойник в мире», «полицмейстер - мошенник», «один только и есть порядочный человек: прокурор, да и тот, если сказать правду, свинья»). Хозяин провожает Чичикова в комнату, в которой «все было прочно, неуклюже в высочайшей степени и имело какое-то странное сходство с самим хозяином дома; в углу гостиной стояло пузатое ореховое бюро на пренелепых четырех ногах: совершенный медведь... Каждый предмет, каждый стул, казалось, говорил: «И я тоже Собакевич!» или: «И я тоже очень похож на Собакевича!» Подают обильный обед. Сам Собакевич ест очень много (половину бараньего бока с кашей за один присест, «ватрушки, из которых каждая была гораздо больше тарелки, потом индюка ростом в теленка, набитого всяким добром: яйцами, рисом, печенками и невесть чем... Когда встали из-за стола, Чичиков почувствовал в себе тяжести на целый пуд больше»). За обедом Собакевич рассказывает о своем соседе Плюшкине, владеющем восемьюстами крестьянами, чрезвычайно скупом человеке. Услышав, что Чичиков хочет купить мертвые души, Собакевич ничуть не удивляется, а сразу приступает к торгу. Собакевич обещает продать мертвые души по 100 рублей за штуку, мотивируя это тем, что его крестьяне настоящие мастера (каретник Михеев, плотник Степан Пробка, сапожник Максим Телятников). Торг продолжается долго. В сердцах Чичиков про себя называет Собакевича «кулаком», а вслух говорит, что качества крестьян не важны, так как они мертвые. Не сходясь с Чичиковым в цене и прекрасно понимая, что сделка не совсем законна, Собакевич намекает, что «такого рода покупки, я это говорю между нами, по дружбе, не всегда позволительны, и расскажи - я или кто иной - такому человеку не будет никакой доверенности...» В конечном счете стороны сходятся на трех рублях за штуку, составляют документ, причем каждый опасается надувательства со стороны другого. Собакевич предлагает Чичикову купить по дешевке «женского полу», но гость отказывается (хотя впоследствии обнаружит, что Собакевич все-таки вписал в купчую крепость женщину Елизавету Воробей). Чичиков уезжает, спрашивает у мужика в деревне, как проехать в имение Плюшкина (кличка Плюшкина среди крестьян «заплатаной»). Глава заканчивается лирическим отступлением о русском языке. «Выражается сильно российский народ! И если наградит кого словцом, то пойдет оно ему в род и потомство... И как уж потом ни хитри и ни облагораживай свое прозвище, хоть заставь пишущих людишек выводить его за наемную плату от древнекняжеского рода, ничто не поможет... Как несметное множество церквей, монастырей с куполами, главами, крестами рассыпаны на святой, благочестивой Руси, так несметное множество племен, поколений, народов толпится, пестреет и мечется по лицу земли... Сердцеведением и мудрым познанием жизни отзовется слово британца; легким щеголем блеснет и разлетится недолговечное слово француза; затейливо придумает свое не всякому доступное, умнохудощавое слово немец; но нет слова, которое было бы так замашисто, бойко, так вырвалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово».